— Интересно. А на капитана вы продолжаете сердиться? Или уже успели простить?

— Как бы не так! Не дождётся! — Шания внезапно усмехнулась, — Когда он сказал, что назначит меня посудомойкой, я готова была вцепиться в его бороду и выщипать до последнего волоска. А потом он поцеловал меня и тут я точно решила убить его на месте! Но…

Она залилась краской.

— До этого меня ещё никто не целовал, — глухо пробормотала она, — Такое странное ощущение. Хотелось убить его и одновременно, чтобы он поцеловал ещё раз.

Девушка встрепенулась, точно пробуждалась от глубокого сна и провела рукой по лицу, снимая невидимую паутину. Потом изумлённо взглянула на собеседника и ей показалось, что вместо на глаз, на смутно различимом лице — два бездонных провала, которые ведут в непроглядный мрак. Возникло ощущение падения в эту бездну и одновременно лучей, пронзающих её насквозь, не оставляющих места даже для крошечных секретов. Ужас, которого девушка ещё никогда не испытывала, охватил её, до самого последнего волоска, вставшего дыбом.

Дрожа, словно в лихорадке, Шания спросила, запинаясь на каждом слове:

— Почему я всё это рассказываю? Я ведь и сама не понимаю…Что со мной?

— Вы просто устали, — голос доносился из неведомого далека, но при этом стремительно приближался, — Долгое время вы ни с кем не общались открыто, поэтому настало время кому-нибудь открыться.

— Наверное, — Шания смахнула слёзы с глаз, — Вы совершенно правы. Как всегда.

Она очнулась от непонятного наваждения и с некоторой опаской подняла взгляд на собеседника. Девушка опасалась вновь увидеть то загадочное существо, которое почудилось ей мгновением раньше. Но видение исчезло, как и не бывало; перед ней сидел обычный парень с грустными глазами на смуглом лице.

— Однако, мне хотелось бы узнать и о вас, — сказала Волли, освобождаясь от тревожных мыслей, — Почему ваше прошлое погружено в тайну? Вы никогда даже не упоминаете о родителях, доме, друзьях. Даже капитан, с которым я никогда серьёзно не общалась, рассказывает о своей жизни, вы же — полная загадка. Зачем вы плывёте на проклятый остров, откуда родом, сколько вам, в конце концов, лет. Не ошибусь, если предположу, что Джонри знает о вас столько же, сколько и я.

Однако, не успела девушка закончить фразу, как полог их кабинки отлетел в сторону, отброшенный огромной волосатой ручищей. Синяя наколка морского чёрта охарактеризовала своего владельца, ещё до его появления. И точно, на пороге появился толстый мужчина в потрёпанной куртке моряка, расстёгнутой до пояса. Крохотная голова с плоской физиономией, крепилась к телу короткой шеей, а ноги пьяницы проигрывали в длине мощным рукам. Серые глазки, имеющие тенденцию разъезжаться в стороны, попытались сфокусироваться на Хастоле и Волли, а слюнявый рот, с вислыми губами, громко плямкнул.

После этого чавкающего звука, незваный гость попытался войти внутрь, но Черстоли уже был на ногах, преграждая пришельцу путь. На лице юноши не было заметно ни грамма страха, а руки он держал, сложив их на груди. Пьяница замер, покачиваясь из стороны в сторону и удивлённо уставился на неожиданное препятствие. Потом грязная ладонь небрежно отряхнула каплю с сизого носа.

— Что вам угодно? — ледяным тоном поинтересовался Хастол, свысока разглядывая матроса, — Немедленно покиньте помещение.

Однако тот был, либо слишком пьян, чтобы уловить угрозу, прозвучавшую в просьбе, либо дошёл до состояния «море по колено» и лишь рассмеялся. За его сгорбленной спиной появились ещё двое, столь же отвратительного вида присоединились к веселью товарища. Тот же, отхаркав последний смешок, выдавил, с трудом поворачивая одеревеневшим языком:

— Уйду, уйду, хлыщ, но только после того, как трахну твою девку! — он попытался ткнуть грязным пальцем в Шанию, но Хастол брезгливо отбросил немытую конечность, — А, ты ещё драться! Тогда мы тебя немного подрежем, а уж потом трахнем девчонку.