|
Он был весь поглощен своей телегой. Конечно, он немедля соорудил себе новую и, чтобы не давать колесам загореться, придумал поливать их водой; один из сыновей садился с ним в телегу с горшком воды и все время смачивал концы оси. Так Видбьёрн управлялся, пока не додумался смазывать ось и ступицы жиром и салом. Сами колеса он тоже улучшил: круглые поперечные обрубки оказались непрочными да и отрубать их от толстых древесных стволов было нечеловечески трудно; вот он взял да и положил крест-накрест два обрубка потоньше и просверлил посередине дыру для ступицы, а на концы креста натянул обод из крепкой осиновой ветки толщиной в руку и обмотал обод ремнем из свиной кожи. Поверх этой кожи он натянул второй осиновый обод, чтобы предохранить от трения первый, и вот – трудно было придумать колесо лучше этого. А чтобы оно не шаталось, он удлинил ступицу. Усовершенствовал и саму телегу, приделав к ней дышло для запряжки лошадей и вагу для прикрепления постромок.
Теперь Видбьёрн знал, что стоит ему только поехать на несмазанной телеге, как появится огонь. Таким образом, Видбьёрну, как и его праотцу Дренгу, огонь удалось добыть во время работы. Позже Видбьёрн научился добывать себе огонь по-своему: устроил особое колесо с осью и вертел ось, колесо же оставалось неподвижным. Опыт научил также, что ось лучше делать из осины, а ступицу из вяза. Вот и в его распоряжении оказалось своего рода огниво, которое давало ему огонь, когда только требовалось. Так как это колесо не предназначалось для езды, то Видбьёрн не стал приделывать к нему обод, а так и оставил торчать сложенные накрест спицы с загнутыми концами. И это орудие сделалось со временем таинственным знаком для всех потомков Дренга, рассеявшихся по земле; этому кругу с лучами приписывались всякие непостижимые значения; в действительности же единственным тайным смыслом этого знака было: неутомимость и огонь, а прежде и после всего – труд. Наконец Видбьёрн начал собираться в путь. Корабль был почти готов, он вышел довольно вместительным. На него надо ведь было погрузить и телегу, и несколько пар лошадей; еще бы! И за морем придется кататься. Оставалось только запастись зерном на несколько недель – до далекой земли путь неблизкий. И Видбьёрн не замедлил помочь Воор разжиться зерном. Он видел, как она ходила и ковыряла землю суком, чтобы вскопать ямки для зерен, и разом повернул дело по-новому: придал суку удобную изогнутую форму и впряг в него быка: Воор незачем было тратить свои силы. Теперь еще одна богатая жатва – и они могут сняться с места!
КРОВЬ ЗАГОВОРИЛА
Наступила весна великого путешествия; корабль стоял вполне готовый к отплытию, жадно разинув на море свою драконью пасть. Видбьёрн развел в этом году свой обычный костер с радостной надеждой запалить следующий в своих новых владениях. Зато Воор на этот раз скрепя сердце сеяла в землю зерно; она знала, что ей не придется жать его. Но она все-таки сеяла, потому что зерно дала земля и в землю оно должно было возвратиться. Вместе с перелетными птицами вернулись бродячие Гревлинги, и их щедро угостили жертвенным конским мясом. Видбьёрн по случаю предстоящего плавания принес жертву солнцу, луне, морю, земле и всем силам природы. Жертвоприношение сопровождалось обильными пирами, на которых Гревлинги угощали хозяев берущей за сердце музыкой. Арфа неистово гудела, словно ветры всего света, барабан стучал, словно переполненное горем солнце, а костяная дудка жалобно хныкала; потерянная земля была близка! Между номерами музыкальной программы Гревлинги, зимовавшие на месте, делились новостями с родичами, вернувшимися с юга; они усердно шушукались между собой, но Видбьёрн, увлеченный музыкой, ничего не видел. Все же он заметил, что его гости в несколько подавленном состоянии духа, и устроил катание на своей новой чудесной телеге – авось они повеселеют, когда увидят, как он правит конями и громыхает по степи. |
