Тяжело дыша, он выволок Дуну на берег и сам упал рядом с ней.

Он долго не мог отдышаться. Потом медленно приподнялся и сел, оглянулся через плечо на простиравшуюся позади ровную, незамутненную гладь озера — сколько он таких озер повидал! И принялся приводить Дуну в чувство.

* * *

Проснувшись наутро, Конан увидел Дуну, сидевшую возле костра и отрешенно смотревшую на огонь.

Киммериец легко поднялся и, с наслаждением потянувшись, сел рядом с ней на поваленное дерево.

Девушка была очень бледна. Ее лицо осунулось, губы запеклись. На Конана она даже не посмотрела.

— Как плечо? — спросил киммериец.

— Ничего, — тихо ответила она. — Конан… Ты… ты на юг? В Халогу?

— Конечно. Там дальше посмотрим. А ты что, на север собралась? — засмеялся киммериец.

— Да.

Смех оборвался. Конан внимательно посмотрел на Дуну, помолчал, потом спросил коротко и резко:

— Зачем?

— У меня свой путь. Иной, чем у тебя… у других.

Конан пожал плечами. Лицо его было бесстрастным, но голубые глаза потемнели.

— Тебя проводить?

— Нет, Конан, ты помнишь ту склянку, которую нам дала Унна? Я выпила из нее… и мне открылось… сначала как озарение, а потом ночью… я не спала… и вот… поняла.

Девушка подняла на него глаза, и Конан поспешно отвел взгляд — он терпеть не мог женских слез.

— Поняла, почему Игг обратился ко мне. Видишь ли… я… я тоже из них. Из Детей Младших Богов. Ну, не совсем из них… То есть — все это так сложно…

— Кром! — в сердцах выкрикнул выведенный из терпения Конан- Может, все-таки объяснишь толком?!

— Помнишь, я рассказывала тебе о том, что многие жители Тапио владеют началами магии? И я была обычной девчонкой… ну, может только чуточку более сведущей в ведовстве, оно мне легко давалось. А вчера я поняла, что сила во мне огромна, и что она не должна лежать под спудом. Игг и выбрал меня из-за нее. А силу мне дала кровь моих предков, тех, кто когда-то были больше, чем люди, и которые пожелали стать просто людьми. А те, кто не пожелал, остались Детьми Младших Богов.

Повисло молчание. Конан жевал травинку и смотрел на подернутые золой уголья.

— И что ты будешь делать на севере? — наконец спросил он.

— Искать и учиться, — коротко ответила девушка. — Потом вернусь. Может быть мы еще встретимся, Конан из Киммерии!

Оставшись один, Конан долго сидел у догоревшего костра. Потом встал, запахнул плащ и, закинув за плечи дорожный мешок, обернулся к Тересу:

— Слушай, приятель, мне-то нянька не нужна, а вот ей… — он кивнул головой в ту сторону, куда ушла Дуна. — Успеешь еще к своей старухе. Проследи пока лучше за девчонкой. Да и ей с тобой веселей будет. А если ты сейчас же не полетишь, то, клянусь Кромом, на голодный желудок мне и старый ворон покажется дичью!..