Он помолчал и продолжил:

— Если ты больше не увидишь герцога, если мы оставим его в Москве, что я и собираюсь сделать, то чувства, которые он в тебе пробудил, тот образ, который ты себе создала, постепенно исчезнут. Он махнул рукой и сказал:

— Конечно, то произведение, которое ты исполняла ему, будет напоминать тебе обо всем этом, и ты еще не раз испытаешь тоску, вспоминая свою первую любовь. Но в твоей жизни будет и другая любовь, другие счастливые мгновения — это я тебе обещаю!

— Как ты можешь так говорить! — воскликнула Зоя. — Если бы мама не пошла за тобой, когда ты покинул дом князей Стровольских, разве бы ты забыл ее?

По лицу отца Зоя поняла, что он хотел бы солгать, но не смог.

— Разве твоя любовь к маме отличалась от того чувства, которое я испытываю к герцогу? — спросила Зоя, настойчиво возвращаясь к прежней теме.

Отец не отвечал, и она продолжала:

— Папа, ты учил меня анализировать свои чувства. Ты учил меня отличать правду от лжи. Я твердо знаю, что мое чувство к герцогу не имеет ничего общего с прежними юношескими увлечениями. Оно такое же настоящее, как способность дышать, слышать, видеть, Зоя вздохнула и сказала:

— Даже если герцог никогда больше не заговорит со мной и, как ты желаешь, я никогда больше не увижусь с ним, я все равно буду его любить. Уверена, я никогда не смогу испытать такого же чувства к другому мужчине.

Они замолчали, и невысказанные слова, казалось, витали в воздухе. Затем Баллон произнес:

— Не знаю, дорогая, что тебе на это сказать.

— Давай оставим все как есть и позаботимся о герцоге. А потом, очевидно, мне придется исчезнуть из его жизни. Думаю, тогда и он захочет того же.

— Все-таки я предпочел бы отправить его в госпиталь, — сказал Баллон. — Обещаю не предпринимать ничего, не посоветовавшись сначала с тобой. Но мне кажется, что герцог еще не скоро поправится. А я не смогу так долго оставаться в Москве.

— Ты собираешься уехать так скоро?

— Я хочу уехать, — ответил Валлон. — После сегодняшней бойни я не смогу чувствовать себя здесь спокойно. Ведь я француз.

» Дело не только в этом, — подумала Зоя, — раньше отца никогда не волновала его национальность. Просто он очень разочарован и обижен, что оркестр уехал, ничего не сказав ему, дезертировал перед самой победой «.

Она могла их понять. В страхе за своих жен и детей музыканты решили увезти их до вступления в город французов.

» Теперь они могут вернуться, — сказала себе Зоя. — Если извинятся перед отцом, он их, конечно, простит, потому что он не из тех людей, которые долго помнят зло «.

И в то же время она понимала, насколько глубоко задело отца, что его покинули те, кому он полностью доверял. Зое казалось, что она слышит, как они говорят между собой:» В конце концов, он ведь француз. Почему мы должны волноваться за него?«

Они закончили ужинать, и Зоя пошла наверх навестить герцога.

С ним была Мари. Увидев Зою, она поднялась и вышла в коридор.

— Как он себя чувствует? — спросила Зоя.

— Трудно сказать, мадемуазель. Завтра доктор придет опять. Он хочет привести кого-нибудь, кто лучше разбирается в таких ранах. Если, конечно, не все врачи уехали из Москвы.

— Доктор так сказал?

— Да, он сказал, что с каждым часом город покидает все больше людей. И кроме всего прочего, невозможно найти лекарства.

— Не понимаю, как можно быть такими трусами! — возмутилась Зоя.

Мари попыталась успокоить девушку:

— Не волнуйтесь, мадемуазель.