– Вообще-то он должен был сам представиться, – заметил Махмудов. – Наверное, правил наших не знает.

– Да он еще ничего не знает, – вступил в разговор Сартов. – Сериков Николай, начальник охраны, а с недавних пор директор ФАЗМО. Он пока доброволец. Старается, если и дальше будет так служить, может, минуя дрессуру, сразу его в Глиняные определим. Как, Кокакола, будешь стараться? – Сартов незаметно подмигнул Свенсону. – Да, забыл сказать, наши друзья его Кокаколой зовут. А меня можете звать Гориком.

Герман, чертыхаясь, опустился на пол. Твою мать, что ж он, совсем тупой, что ли? Видел же, как эти трое боевиков зашли в тупик! Видел, как они остановились у стены, видел даже, как в ней проход открылся. Ведь видел собственными глазами. Только что была стена, и раз… нет стены! Нет, и все, ни вверху, ни внизу, ни сбоку. Словно бы коридор в одночасье удлинился. А как только троица в камуфляже прошла, опять стена появилась. Только вот что они сделали, чтобы включить механизм, открывающий проход, один бог знает.

Нет, Герман заметил, что бородатый вроде бы как мазнул рукой по стене, но наблюдать приходилось издали, а потому сказать с уверенностью, сделал ли Ваха это специально или просто потерял равновесие и таким образом пытался устоять на ногах, он не мог. На всякий случай Герман провел рукой там, где, как ему показалось, бородач трогал стену, но ни рычагов, ни кнопок не обнаружил. В ярости он даже кулаком по стене постучал, да толку с того… Свет и то не нашел где включается! А он посветил… и погас. И сиди, как дурак, в темноте.

Правда, в последний момент он заметил кое-что, да только проверить нечем. Ни спичек, ни зажигалки, ни тем более фонарика. А идейка занятная! Даже не верится, что такое может быть, но Герман мог поклясться, что заметил уходящие лучи. Да-да, в такое трудно поверить, и он, если бы не щурился, то и не поймал бы этот миг, но… ему повезло, он увидел! Зигзагообразный след держался короче, чем последняя вспышка заходящего солнца, но все равно он был! Был, теперь уже Герман был в этом уверен… процентов на восемьдесят уверен. И луч этот шел от стены к стене, от полированного участка к полированному… или зеркальному?!! Твою мать, так вот где собака зарыта, это же зеркала! Система зеркал… своего рода горизонтальная люстра. Он своими собственными глазами видел, как она светит, и даже… пощупать может!

В горячке Герман вскочил и бросился к стене. Он хотел убедиться, что не ошибся, и хотя бы этим открытием утишить досаду на собственное тугоумие, доказать самому себе, что прав, что полированная поверхность такая гладкая, что может служить зеркалом. Настоящим, в котором можно увидеть свое отражение или искру, которую он высечет… пусть для этого придется ломать камни и стучать ими друг об друга.

Он так торопился, что, как-то неловко ступив, потерял равновесие и, чтобы не упасть, уперся рукой в противоположную стену. Как раз в том месте, где соединялись плиты. И вдруг одна из них, гладкая, подалась и… с легким, пружинящим сопротивлением, ушла в глубь стены.

Герман еще не понял, что произошло, а подземелье уже залило ярким светом. Неожиданно раздался скрип. Герман инстинктивно посмотрел вверх, откуда шел звук, и отпрыгнул назад. Сюрпризам не было конца – прямо на него спускалась… каменная лестница.

Герман конечно же хотел, нет, просто жаждал, чтобы открылся проход. Но чтобы вот таким странным образом?! Он представлял себе это иначе: он что-то нажмет, и исчезнет, к примеру, стена… ну, та самая, что исчезла, когда это понадобилось боевикам, или, на худой конец, появится дверь… но чтобы вот так, сверху? Ну да ладно, рассуждать было некогда, лестница могла уйти назад в любую минуту.

Герман, как был босиком, бросился наверх.