— Саш, перестань, я же пошутила. У меня Мишка есть, зачем мне Семён? Я же о тебе забочусь.

— С твоей заботой можно ноги раньше времени протянуть. — Сашка ещё раз взглянула на ценники и огорчённо вздохнула: — Понарисуют нулей…

— А между прочим, у Тополя денежки завелись… — невинно обронила Наталья. — Я вчера с Борькой Грушиным встретилась. Он говорит, Сёмка богатый стал.

— С чего бы это вдруг? — хмыкнула Александра и, в последний раз покосившись на «кусающиеся» ценники, принялась застёгивать пальто.

— Не знаю, правду Грушин сказал или нет, но вроде как Семён обул своего папеньку на большую сумму денег, а теперь швыряется ими направо и налево.

— Врёт твой Грушин, — безапелляционно отрезала Сашка. — Когда мы с Сёмкой ещё встречались, он кое-что рассказывал про своего предка. Так вот, никаких денег у него нет.

— Чего сразу врёт-то? — обиделась за Бориса Наташа. — Не знаешь — не говори. Тополь летом прописался к отцу в квартиру, а в сентябре что-то у него там произошло, и он эту квартирку продал, а деньги от папочки зажал.

— Говорю тебе, враки это всё! — Сандра обмотала вокруг воротника тонкий трикотажный шарф с помпонами по краям. — Не знаю, как его отец, а сам Сёмка — жмот ещё тот. Если бы у него завелись деньги, он не стал бы их бросать на ветер, уж я-то об этом знаю. Когда мы с ним ходили в кино, он всегда норовил купить билеты подешевле, куда-нибудь в конец зала, а уж чтобы прийти на свидание с букетом цветов — ему такое и в голову не приходило.

— А вот Грушин говорит, что Сёмка при деньгах. Он, когда отца прокатил, засел в игровом клубе, и Борька своими глазами видел, как он каждый вечер чуть ли не по тысяче баксов там оставлял.

— И ты в это веришь? — Сашка скептически ухмыльнулась.

— А чего Борьке врать? Ему-то какая от этого польза?

— Да кто его знает? — Сашка толкнула входную дверь универмага и сразу же почувствовала, как в лицо ударил холодный зимний ветер. — Подумай сама: если бы Тополь действительно спускал на автоматах, как утверждает твой Борька, по тысяче в день, откуда у него тогда под Новый год остались бы деньги? Ему что, за квартиру отца золотые горы отвалили?

— Ну, не знаю… — глубокомысленно протянула Наталья. — Смотря что называть золотыми горами. Борька говорил, по лету Тополю двадцать четыре тысячи заплатили. По-моему, неплохо. Только когда он больше половины уже просадил, его мать каким-то образом нашла оставшееся и изъяла.

— Жаль, что она не нашла их сразу. — Сашка поёжилась и сунула руки в карманы пальто.

— Когда Сёмка обнаружил, что деньги пропали, Борька говорит, он чуть мать не придушил, но она ничего, крепкий орешек — нет, и всё тут. А недавно он их по случайности нашёл, ну и… — Наталья развела руки в стороны, — сама понимаешь, снова пошёл чёрт по бочкам.

— Добрая ты, Наташка, замуж решила сироту пристроить. — Александра искоса взглянула на подругу. — Надо же, такую свинью мне хотела подложить! А ты не подумала, что твой Тополь станет делать, когда и эти деньги прогуляет?

— Так вот о них и речь! — Наталья выразительно округлила глаза. — Зачем их отдавать каким-то чужим дядям? Будет гораздо лучше, если он отдаст их тебе.

— Ты несёшь сама не знаешь чего! — досадливо отмахнулась Сашка. — Что ты мне предлагаешь? Пойти в зал, взять его за шиворот и, вытащив оттуда силком, отобрать деньги в пользу бедных?

— А что, будет лучше, если он их проиграет?

— Наташ, я ему что, мать родная? Мать у него есть, вот пусть и ходит за ним по пятам, как тень отца Гамлета.