Она услышала мучительный крик и с тревогой обернулась. Рэт упал на колени возле одного из сожженных домов. Когда она добежала до него, то увидела, что он сжимал что-то похожее на четки в своих руках.

"Она не оставила бы его!"

"Что это, Рэт?"

"Он принадлежал Кэрри. Дедушка отдал это ей, и она никогда не снимала его". Он медленно разжал руки и показал кулон в форме сердца, все еще держащийся на золотой цепочке.

"Это кулон твоей сестры?"

"Что-то не так. Тут все неправильно". Он встал на колени, взволнованный, и начал копаться в обугленных останках дома.

"Что ты делаешь?" — спросила Маура.

"Это был наш дом. Мамы и Кэрри". Он рылся в пепле, и его перчатки вскоре стали черными от сажи.

"Этот кулон не выглядит так, словно побывал в огне, Рэт".

"Я нашел его на дороге. Будто она обронила его там". Он поднял обгоревшую доску и с отчаянным мычанием швырнул ее в сторону, расшвыряв пепел.

Она посмотрела на землю, которая сейчас превратилась в грязь после того, как тепло огня растопило снежный покров. Кулон мог лежать здесь несколько дней, думала она. Что еще снег скрывал от них? Пока мальчик продолжал атаковать руины своего дома, разбрасывая обугленные доски, ища что-то оставшееся от его пропавших матери и сестры, Маура смотрела на подвеску Кэрри, пытаясь понять, как что-либо, что было дорого сердцу, могло в конечном итоге оказаться под снегом. Она вспомнила, что они нашли внутри этих домов. Нетронутые тарелки с едой, мертвую канарейку.

И кровь. Лужа под лестницей, оставленная свертываться и замерзать на половицах, после того, как тело убрали. Эти семьи не просто ушли, подумала она. Они были вынуждены покинуть свои дома с такой поспешностью, что пища была брошена, а ребенок не мог остановиться, чтобы поднять свой любимый кулон. Вот почему был устроен пожар, подумала она. Чтобы скрыть произошедшее с семьями Царства Божьего.

Медведь тихо зарычал. Она взглянула на него и увидела, что тот присел и оскалил зубы, отведя уши назад. Он смотрел вверх на дорогу в долину.

"Рэт", — произнесла она.

Мальчик не слышал. Его внимание было сосредоточено на копании в останках дома, где жили его мать и Кэрри. Собака снова зарычала, более громко, более настойчиво, шерсть на загривке встала дыбом. Кто-то шел по этой дороге. Кто-то, кого он боялся.

"Рэт".

Наконец мальчик повернулся, грязный от копоти. Он увидел собаку, и его взгляд метнулся в сторону дороги. Теперь они услышали слабое рычание приближающейся машины, едущей в долину.

"Они возвращаются", — сказал он. Мальчик схватил ее за руку и потянул в сторону деревьев.

"Подожди". Она высвободилась. "Что если это полиция ищет меня?"

"Вам не захочется быть найденной здесь. Бежим, леди!"

Он повернулся и бросился прочь, двигаясь быстрее, чем ей казалось возможным делать это на снегоступах. Приближающаяся машина отрезала им самый легкий путь из Царства Божьего, и любая тропа вверх по склону полностью выставила бы их на обозрение. Мальчик мчался в направлении влево от них, в лес.

На мгновение она заколебалась, собака тоже. Нервничая, Медведь посмотрел на улепетывающего хозяина, затем на Мауру, словно говоря: Чего ты ждешь? Если я последую за мальчиком, размышляла она, я могу убежать от своих спасителей. Неужели мне так тщательно промыли мозги, что я добровольно держусь за своего похитителя?

Что если мальчик прав? Что если смерть едет за мной вниз по дороге?

Медведь вдруг бросился за хозяином.

Это было тем, что заставило ее сделать выбор.