Человек, в свою очередь, посмотрел на Конана, и приложил палец к губам, потом отошел немного в сторону и присел на корточки, дожидаясь, когда участники церемонии придут в себя и смогут говорить. Прошло немного времени, человек с бубном поднялся с земли и, как ни в чем не бывало, направился к киммерийцу.

— Хорошо, что ты здесь, — произнес он, — Колдунья уже в наших землях, а духи говорят, что, кроме тебя, никто не сможет её остановить, Меня зовут Ток-тогул, я главный шаман этого края.

Он направился в дальний угол пещеры, сделав варвару знак следовать за собой. Когда они прошли через весь огромный зал, Конан увидел, что в каменной стене есть ещё одна маленькая дверца. Колдун открыл её и пропустил киммерийца вперед. Тому пришлось снова согнуться чуть ли не до пояса, чтобы протиснуться сквозь узкий проход.

Следующий зал был совсем небольшой и скорее напоминал камеру темницы, потому, что освещен был весьма скудно, а из мебели в нем стояло лишь небольшое деревянное ложе.

— Садись, — предложил Ток-тогул киммерийцу и сам опустился на отполированные временем темные доски ложа. Варвар сел и приготовился выслушать очередного колдуна — после визита к старой карге Акасте ему казалось, что все в этих краях обожают поговорить.

— Ты с дороги, — начал Ток-тогул, — так что для начала следует подкрепиться.

Конан по своему обыкновению не возражал, хотя совсем недавно он плотно набил желудок яствами колдуньи. Ток-тогул сбросил меховую куртку, под ней оказалась красиво расшитая цветным бисером кожаная рубаха. Непонятно откуда он достал резной костяной свисток, из которого извлек, надувая щеки, смешные хрюкающие звуки.

Дверца отворилась, и в комнату вошли люди в таких же мягких рубахах из оленьей кожи. Каждый нес в руках уставленный снедью поднос и, опустив его перед Ток-тогулом и Конаном, выходил. Люди сменяли друг друга так быстро, что у варвара зарябило в глазах, а когда мельтешение прекратилось, на ложе между ним и Ток-тогулом остались скатерть и деревянные блюда, на которые были навалены ломти соленой и копченой рыбы, куски горячей, только что с огня, оленины, печеные яйца и небольшие плошки с северными ягодами.

— Угощайся, — предложил шаман.

Кимммерийца не надо было просить дважды. Он отведал всего, что лежало перед ним.

«С чем хорошо в этой стране, — подумал он, шумно высасывая мозговую кость, — так это с едой. Здешний народ и поесть любит, и на угощение не скупится».

После трапезы Ток-тогул велел слугам найти для киммерийца что-нибудь из теплой одежды, но сделать это оказалось не просто — Конан был чуть ли не вдвое выше и шире любого из местных богатырей.

Вздохнув, Ток-тогул усадил дюжину мастериц шить теплые вещи для варвара. Пока девушки, напевая какую-то грустную песню, трудились в большой пещере над принесенным ворохом различных шкур, колдун напутствовал киммерийца:

— Красная Гора находится в трех днях пути отсюда. Как поведали мне духи, эта черноволосая колдунья уже направилась туда. Но это не страшно, потому что я дам тебе шестерку самых быстрых оленей и лучшего погонщика. Ты настигнешь её, в этом нет сомнения, а что будет дальше — зависит от тебя. Покажи мне свой талисман.

Киммериец вытащил из-за ворота рубахи мышиный череп с агатовыми глазами. Ток-тогул внимательно посмотрел на него.

— Однако, — пожевал он губами, — вижу, что заклятие уже немного ослабло. Давай-ка я защищу тебя дополнительно своей силой.

Варвар не возражал, тем более что он не понимал в этих делах ровным счетом ничего.