— Девочек этого года придется выпустить раньше, чем пройдет срок их совершенствования. Этим займешься ты, Кунильда. — Королева ткнула посохом в сидящую с края женщину.

— Но, светлейшая, — опешила та, — наши обычаи…

— Сейчас не время думать об этом! — перебила Бризейс, гневно стукнув посохом о каменный пол — с такой силой, что брызнули искры. — Мне нужно сильное войско, и сорок бойцов лишними не будут.

Командиры опустили глаза, чтобы не встречаться взглядом с разгневанной королевой. Вряд ли большинству из них нравилось, что она идет наперекор древним обычаям племени. Девочек, достигших пятнадцатилетнего возраста, отправляли на северные холмы — обширные пустоши, покрытые вереском и густыми зарослями кустов. Там в изобилии водилась дичь, но хватало и хищного зверья. Девочек оставляли одних. У каждой были праща и нож, и ничего больше. Осенью забирали выживших. Девушки должны провести на холмах ещё полгода — самые, может быть, главные полгода, решающий период воспитания, который позволит им войти в общество взрослых полноправными воительницами.

Командиры угрюмо молчали, но никто не проронил ни звука.

— Вот так-то лучше, — удовлетворенно процедила Бризейс. — А теперь расходитесь по своим отрядам и ждите приказов. Хемилья и Оримби, задержитесь.

Женщины встали и направились к выходу. Проходя мимо королевы, каждая склоняла голову — прощалась.

— Я вижу, у нас появились недовольные, — сообщила Бризейс двум оставшимся в зале женщинам. — Поэтому кое-кого придется проучить, чтобы остальным было неповадно. Кунильду сегодня ночью приведете в подземелье, я с ней поговорю.

Хемилья и Оримби пользовались особым доверием королевы, первая командовала её личной гвардией, а второй подчинялись все шпионы, которыми Бризейс наводнила страну за время своего правления. Обе женщины были преданы ей, как собаки своему хозяину и готовы разорвать в клочья любую, кто осмелился идти против повелительницы.

— Мы её отучим возражать, — с кривой усмешкой сказала Хемилья и любовно потрогала висевшую на поясе короткую толстую плеть.

— Ступайте, — отпустила их Бризейс и, оставшись одна, присела на скамью.

Открылась потайная дверца в стене, и в зал вошла старуха с морщинистым, как сушеная смоква, лицом. Седые волосы были собраны на затылке в пучок, придавая голове ещё большее сходство с этим фруктом. Тело было сухощавым и жилистым, оно ещё сохраняло признаки былой силы.

— Что слышно, Питфея? — спросила королева, указывая на скамью рядом с собой.

Старуха по привычке огляделась по сторонам и, склонившись к уху королевы, зашептала:

— В третьем отряде несколько молодых высказывались против тебя и вспоминали твою сестру.

— Имена?

— Вот, — старуха вытащила из рукава рубахи свиток.

— Хорошо, давай дальше, — потребовала королева.

— Оримби…

— Оримби?! — воскликнула королева, вздрогнув от неожиданности.

— Да, моя повелительница, — продолжала старуха, — Оримби. Она вчера тайно встречалась с командиром пятого отряда Рунитой, той самой, что дружила с Акилой. Мы за ней следим, но пока не узнали ничего предосудительного. Однако зачем ей, спрашивается, встречаться с Оримби?

— Хорошо, я это запомню, а ты следи за ними, и в случае чего немедленно доноси.

Когда старуха ушла, Бризейс ещё долго сидела в одиночестве и размышляла.

«Не доверяй никому, иначе кто-то обязательно предаст, — говорила она себе.