Собираюсь серьезно сесть на диету с момента открытия сайта «Легче перышка», но чуть-чуть нервничаю перед первым взвешиванием. Перед этим хочу сбросить несколько фунтов. К тому же в последние дни Патти возмещала нанесенный ущерб… плюшками, шоколадным печеньем, кофе-латте и капуччино с двойной порцией взбитых сливок.

Тони Янгер в свою очередь в течение трех дней меня игнорировал. Дважды я сталкивалась с ним в фойе банка, и каждый раз он делал вид, что не замечает меня. Я его понимаю. Наверняка ему просто неловко. В пресс-бюро поступили звонки от четырех телеканалов с предложением взять у Тони интервью, еще звонили из модного женского журнала. Им хотелось представить его под заголовком «Куда еще занесет это Чудо?».

Говорят, что все аналитики из его отдела сменили «скринсейвер» на мониторах. Торс, который даже не принадлежит Тони, теперь вибрирует на сорока четырех мониторах. Прошел слух, что одному из аналитиков даже пришлось подкупить охрану, после того как камеры зафиксировали его ночную попытку самому повибрировать, подражая изображению на мониторе.

В моей сумочке лежит пачка листовок, которые рекламный отдел напечатал для меня вчера. Первая рекламная акция «Легче перышка», хотя Лиз обещала опубликовать статью еще в понедельник. Там не будет ни слова обо мне, чтобы у Табиты не появился лишний повод ко мне цепляться. Если она узнает, что я занялась другим проектом и не сижу на месте, полностью погрузившись в работу, то придется поплатиться головой.

Мы с Лиз собираемся раздавать листовки всем выходящим из спортклубов. Сайт уже более-менее оформляется. Вечерами я составляю таблицу калорий, содержащихся во всех известных мне продуктах. Выписываю из книги, чем, видимо, нарушаю закон об авторском праве, а что остается делать? Кто-то когда-то подсчитал калории всех продуктов, и с тех пор все воруют эти цифры. Это моя отговорка на случай, если кому-нибудь захочется придраться.

Смотрю на часы. Шесть. Лиз опаздывает на четверть часа. Собираюсь позвонить ей и сказать, чтобы пошевеливалась, как вдруг звонит мобильный телефон.

— Лиз?

— Э-э, нет, дорогая, Мари.

— Мама?

— Правильно. Это ты, Орла?

— Мам, тебе что, много женщин звонит с этого номера телефона? — Ее вопрос вывел меня из себя.

— Ну что ты сразу вскипаешь. Я просто звоню, чтобы узнать, как твои дела.

— Хорошо дела.

— А у Финна? — А вот и истинная цель звонка.

— Он постоянно кашляет, наверное, у него туберкулез. Постоянно забывает принять микстуру от кашля и вечно выходит на улицу с мокрыми волосами.

— Только не это! Орла, ты должна запретить ему. Не…

— Мама, — перебиваю я. — Все в порядке. Про туберкулез я пошутила, но он взрослый мужчина, и я не могу запрещать ему делать то или это. Точно так же, как ты не можешь запретить ему быть буддистом.

— Не нужно меня в этом упрекать. Я молилась святому Кристоферу о том, чтобы Финн снова обрел нашу веру. И не один раз. Эйдан с нашей улицы говорит, что никогда в жизни не видел, чтобы женщина проводила так много времени на коленях. Говорит, у его жены не хватает терпения.

— Мама, — перебиваю я. — Вообще-то я тороплюсь. С минуты на минуту встречаюсь с Лиз.

— Как у нее дела? Ее мама обрадовалась помолвке? Уже, наверное, молится о внуках? Об этом мечтает каждая мать.