3) Октября 29. Старец Авраамий «сочетался с женой», но потом, когда вник в семейную жизнь, то она ему не понравилась – он нашел, что домом жить очень хлопотно и беспокойно, и вообще это гораздо труднее отшельничества, к которому он уже привык. Тогда Авраамий опять оставил жену и, «отшед, затворился в мале хлевине». Теперь ему не о ком было заботиться; но когда Авраамий просидел в затворе девять лет, умер его брат и оставил семилетнюю дочку. Волей-неволей Авраамию пришлось взять племянницу на свое попечение. Авраамий вышел из «хлевины», сделал тут же рядом другую такую же «хлевинку» и замуровал туда дитя. Девочка прожила замурованная в затворе на глазах у дяди тринадцать лет и никаких дурных примеров не видала, но когда пошел ей двадцатый год, «она завистию бесовскою впала в падение». Неизвестно, как она, замурованная, чрез оконце «познакомилась с блудницами», выкарабкалась из затвора и ушла с этими своими знакомками в такую «гостиницу», где собирались в досужное время военные люди. Военные же люди в той стране так любили женское общество, что везде подманивали к себе девиц, а обратно получить от них девушку было уже очень трудно. Они отпускали женщину разве только тогда, когда она им надокучит и они сами ее прогонят. Старец их усовещевал и кричал на них и угрожал им из своего затвора, но военные смеялись, и его молоденькой затворницы ему не отдали, а увели ее и не возвращали. Зная это, старец Авраамий обратился к хитрости, которою и достиг желанного успеха. В один день он сам вышел из своего затвора, достал себе верхового коня, добыл воинские доспехи, «во образ воинский оболкся» и поехал верхом в ту же самую гостиницу, где веселились с женщинами военные, к которым ушла из затвора его племянница. Переодетый воином, затворник держал себя в гостинице так искусно, что никто его не узнал, и даже не заподозрил, что это затворник, а все сочли его за настоящего военного. Даже и племянница его не узнала, а он, увидя это, сам притворился разбитным гулякой и стал звать не узнающую его девушку, чтобы она шла с ним отсюда препроводить дальнейшее время, за что Авраамий обещал ей дать по обычаю «дар». Молодая девушка, еще недавно только пустившаяся в гулевую жизнь, ничего хитростного не подозревала и ушла с Авраамием из гостиницы, в полном убеждении, что ей сопутствует настоящий воин. А когда они остались вдвоем, тогда Авраамий ей себя обнаружил и укорил ее и уж на свободу не выпустил, а посадил опять «в малу хлевину», где она, после долгих стенаний и плача, «покаялась, а послежди, чудеса творяше, скоро почила».

4) Октября 29. Была женщина Анна, которой хотелось спасти себя, живучи в мужских монастырях. Она назвала себя Ефимьяном и стала жить с монахами. Бороды у нее не росло, но это никого не соблазняло: монахи все думали, что Ефимьян – скопец, и нимало этим не смущались. Но один из монахов того монастыря на свое несчастие был «воображенник». Ему непременно хотелось дознаться: отчего у Ефимьяна не растет борода? К этому еще прибавилось и искушение: невдалеке от их монастыря жила женщина, которая знала тайну Ефимьяна и притом была болтлива; она сказала «воображеннику»:

– Это не скопец, а жена-бесстрастница?

(Сказавшая сама сейчас же и исчезла.)

А «воображеннику» с этой поры вступило в голову во что бы то ни стало «подсмотреть Ефимьяна».

Он об этом и начал стараться, «тщашася низринути Ефимьяна» и «сотвори сие, но бысть божественною силой до полу-сух». Анна же «бежаше от соблазнения, имея с собой точию два монаха».

5) Февраля 9. Брат некий жил в ските, не видя и одной женщины, но враг «вложи ему в память некие жены прекрасны».