— Думает? Думал? Что ты имеешь в виду?

Гранк рассказал ему о том, как Хуул втайне от них встретился с некой пестроперкой. Затем он рассказал о нападении в бухте и о том, как Хуул убедил себя в том, что эта пестроперка была его матерью.

— Но она улетела.

— Улетела, прежде чем я сумел разглядеть ее. Однако Хуул уверен, что это была его мать.

— А ты?

— Я не знаю, Фенго. Может быть, он и прав. Мальчик умеет читать огонь, я говорил тебе?

— Нет, не говорил. Он так же хорош, как и ты?

— Намного сильнее. Он вытягивает из огня все видения. Практиковался в этом днем, когда все совы спят. Но он не какой-то проныра, просто мальчик невероятно любознателен и по-своему хочет меня защитить. Так что нередко действует самостоятельно. Сам научился ловить рыбу, например.

— Хм, да он, похоже, интересный малый.

— О, более чем интересный, Фенго.

— Хочешь сказать…

Гранк перебил:

— Да, именно это я и хочу сказать. Я верю, что он сможет вернуть уголь и в отличие от меня превозможет его мощь.

— Но как он научится добывать угли и носить их? Уж, конечно, не от меня. Я не понимаю, почему ты хочешь оставить его со мной. Не то чтобы я был против, не подумай…

— О, он станет угленосом так же легко, как научился летать — самостоятельно или с незначительной помощью. У него дар. Но от тебя он сможет научиться путям волков. От тебя он сможет научиться сострадать животным, не похожим на него самого. Если бы он остался в Ниртгаре, я бы отдал его белым медведям. Я хочу, чтобы он полюбил наземных животных, бескрылых животных.

— Это будет нелегко. Он летает, мы бегаем. Я не знаю, сможет ли он понять. Я вижу, что мальчик умен, но…

— Он не просто умен. Быть умным может всякий. Но Хуул — другой, он чувствует вещи. Ты бы видел, как он читает огненные образы — это невероятно. Он их не просто читает, он как будто проживает их. Они оживают в нем. Поэтому я почти убежден, что он видел свою мать, Сив, что он видел ее сначала в пламени, а потом в бухте. Если он поживет с тобой в этой пещере, подышит тем же воздухом, которым дышишь ты, почувствует те же запахи, которые чуешь ты, погрызет те же кости, что грызешь и ты, он начнет чувствовать самую суть волчьей жизни. Ему не понадобится быть волком. Он станет волком не телом, но разумом. И когда он будет путешествовать с тобой — пусть и по воздуху, — каждый твой шаг отзовется в его сердце. Его клюв станет подобен клыкам, его перья уподобятся шерсти. В этом его дар. И благодаря этому дару он научится сострадать так, как нам и не снилось. Я уверен в этом, Фенго. Он — необыкновенная сова.

Глава XIX

Что увидел Хуул

Новая страна покорила Хуула. Он жил в пещере Фенго уже четырнадцать дней. Когда они прилетели, луна была полной, а теперь в небе была видна лишь ее половинка. Он начал жить в том же ритме, что и Фенго, днем часто отправлялся с ним на охоту, чтобы поймать что-нибудь маленькое вроде угольной землеройки, которую можно было отыскать в теплом пепле вулканов. Или кролика, прыгающего рядом. Он несся по воздуху, а Фенго бежал по земле.

Каждую ночь он спрашивал волка, когда они отправятся охотиться на оленей. Ему надоели костлявые маленькие зверьки, обитающие вокруг вулканов. Он жаждал увидеть больших четвероногих животных, почти не уступавших ростом древним волкам. Но больше всего он мечтал посмотреть на лося, которого Гранк называл «белым медведем Дали». Но Фенго всегда отвечал: «Ты еще не совсем готов, однако осталось немного».

Фенго имел в виду то, что Хуул еще не прочел в огне ничего важного, ничего, что изменило бы его разум.