Посетитель смотрит на меня так, словно я никогда не был в разведке. Признаюсь, виноват, сболтнул глупость. По энциклопедической литературе мне известно, чем грозит принудительное выставление мамы жены из квартиры.

– И последний вопрос, товарищ Пейпиво. В каком виде появляется, так сказать, ваша мама? Вы говорили, что в рисованном?

– Мама жены, – поправляет посетитель многозначительно. – Да какой там вид? Глаза цветные, волосы прилизаны, лицо без эмоций. Угловатая, неродная.

– А что она на губной гармошке играла?

– Шлягер какой‑то. – Пейпиво морщится. Я его понимаю. Каждую ночь одно и то же. Без справки не обойтись. – Да вы его знаете. Тарам‑парам! Тарам‑парам!

– Знаю, знаю. Достаточно. Шестая симфония. Все ясно. – Дописываю последние слова, пододвигаю протокол допроса пока что свидетелю. – Подпишитесь вот здесь. С моих слов записано верно и ничего не наврано. Число, желательно сегодняшнее. И подпись, желательно свою. Будем работать.

Посетитель вскакивает, благодарит, прижимая к груди бумажник и носовые платки.

– Товарищ лейтенант, а надежда… Есть?

– Надежда всегда есть. – По правде сказать, надежды никакой. Но в нашем отделе не принято клиентам отказывать. Жалобы, кляузы, проверки. – В течение недели непременно разберемся с вашим заявлением. Ждите в гости оперативную группу. Устроим на вашей кухне засаду. Предварительно отменим все авиарейсы из Таганрога, приостановим поезда, перекроем автотрассы. В случае же повторного появления мамаши задержим по всем правилам. Спите спокойно и не таскайте тяжелые чемоданы ночных гостей.

Посетитель с непривычной для уха фамилией уходит, оставляя после себя запах мытой импортным средством посуды.

Прячу протокол допроса в отдельную папку, где у меня хранятся особо таинственные происшествия.

Конечно, разберемся. Для того и сидим в жаркий летний день здесь, а не в парке со стаканчиком мороженого. Не знаю еще, с чем придется иметь дело, с обеспокоенной душой мамы жены или с повторным обследованием заявителя. Да это и не важно. Главное – работа.

В папке под грифом “Особо подозрительная информация” лежат еще три аналогичных дела. До прихода Баобабовой есть немного времени. Решаю просмотреть на свежую голову исходящую в архив корреспонденцию.

Сплошь таинственные дела.

Заявление от такого‑то числа такого‑то месяца. Дело особо подозрительное, поэтому подробности опускаю.

“…По улице Садовой из канализационного колодца слышатся холодящие душу крики неизвестного происхождения. Вызванный участковый ничего подозрительного не обнаружил. Суточная засада и устные предупреждения в канализационный колодец успехов не принесли.

Рекомендация отдела “Пи” – отдела “Подозрительной информации”, кому непонятно: во избежание дальнейшего проявления второй степени потусторонней активности залить источник подозрительных шумов бетоном и для надежности возвратить на место крышку люка. Чугунную. С навесным замком.

Выполнено. Беспокоящие звуки прекратились. Участковому объявлена благодарность за суточную засаду. Списано на оперативные мероприятия три предупредительных патрона и восемь кубов бетона…”

Дело номер следующее.