— Не забыли ли мы чего? — заметил Кэнби, потирая подбородок.

Кобир усмехнулся.

— По-моему, ничего не забыли. Твоя несравненная Лейла этого не допустит. Она даже отправила вперед Зернера Петроски на «KV72», чтобы он подождал в Саутгемптоне, если по прибытии нам вдруг понадобится поддержка.

Бросив взгляд в рубку, Кэнби заметил, как на своем рабочем месте возле правого иллюминатора суетится Петерсон, успевая сделать тысячи мелочей, входящих в ее обязанности перед любым заданием.

— Вряд ли бы мы без нее обошлись, — согласился Кэнби. — Она одна стоит целого экипажа.

— Во всех смыслах, подозреваю, — нахмурившись, добавил Кобир. — Вы были когда-то… скажем так, близки?

— Да, — подтвердил Кэнби сквозь скрип подъемника. — Но после того как мы подняли Легион… — Он пожал плечами. — Сам знаешь, как романы на борту разлагающе действуют на экипаж. На самом деле идея прекратить отношения принадлежала ей.

— Жаль, — отметил Кобир, сжимая губы. — Я не очень разбираюсь в имперских женщинах, но мое сердце подсказывает, что она по-прежнему к тебе неравнодушна.

Больше года Кэнби боролся с тем же убеждением.

— Гм-м, — пробормотал он.

— Конечно, это не мое дело, — пожав плечами, добавил Кобир. Он показал на посадочный люк правого борта, к которому спешили несколько человек. Смотри, последние из нашей общей штурмовой команды. Ты готов?

Кэнби улыбнулся, довольный тем, что поменялась тема разговора.

— Все мое или у меня за спиной, или упаковано в рубке. Я готов.

— Тогда займем места для старта, мой друг, — предложил Кобир, приобняв Кэнби за плечи. — Мне не терпится поскорее тронуться в путь.

За последними коммандос на борт погрузили видавший виды багаж, не отличающийся, по крайней мере на первый взгляд, от багажа миллионов постоянно пересекающих Галактику туристов. Как только старый корабль пройдет имперскую таможню в терминале космических кораблей лондонского исторического дока Гринлэнд, корабль направится на близлежащую верфь, где контейнер отгрузят на склад. Покинув его по одному, «туристы» смогут смешаться с обычными прохожими и как-нибудь переночевать в городе. На следующий день путешественники должны были собраться и приготовить снаряжение неподалеку от Палаты Знати. Отсюда начиналась операция по нападению на белгрейвский особняк графа.

Когда слуги готовили Ренальдо к возобновленной к празднику постановке пышной, но бессвязной «Иродиады» Массне (с блестящим сопрано Изабель Атанер, исполнявшей главную партию), в дверях появился лакей с голофоном в руках.

— Прошу вас, мой господин, — негромко произнес лакей. Ренальдо собрался упрекнуть болвана за то, что тот прервал его туалет — костюм рыцаря двенадцатого века было и так непросто надеть, — но, заметив уже материализовавшиеся голову и плечи Тенниел, граф взял голофон.

— Привет, девка, — произнес Ренальдо так дружелюбно, как позволял сжимавший его корсет. — Не можешь подождать да завтра?

— Кэнби, — ответила она со странным, почти торжествующим выражением глаз.