Повернувшись к Аргуну, грек спросил:

– Эти бураны у вас всегда такие свирепые?

Лицо кагана, как и его собственное, было смазано таким густым слоем жира, что лоснилось даже в пасмурном свете.

– Я видел несколько таких же сильных буранов за жизнь, – ответил каган. – Но не помню, чтобы ураган длился так долго. И он становится все хуже, чем дальше мы двигаемся на восток. Это очень странно. И непонятно. Обычно самая суровая зима – на западе.

Метель осыпала Аргуна снегом. Каган закашлялся, плотнее заворачиваясь в длинную шубу из овечьей шерсти. После отравления Аргун ощущал холод сильнее, чем его соотечественники. Но с губ владыки не сорвалось ни единой жалобы. Он ни разу не попросил, чтобы армия замедлила продвижение.

Двое разведчиков промчались назад через ряды кочевников – один чуть позади другого. Они направлялись к кагану. Один из них наклонил голову и заговорил с легким презрением к своему сообщению:

– Мы нашли в снегу «косматого», повелитель. Он спал. Рядом с ним чужеземец. Тоже спал.

Брови Аргуна взметнулись вверх:

– Хамор? На нашем берегу Шаума?

– Бандит? – резко спросил Скилицез.

– А, у него нет лошади. Не так давно он потерял глаз. Отвратительная морда. Просто косматый дурак, завернутый в войлок.

– Пес с ним, – вырвалось у другого разведчика, когда он подъехал к кагану. Он был моложе, и в глазах у него искрилось веселье. – Расскажи лучше об огненном демоне!

Первый разведчик сказал грубо:

– Провались под лед с твоим огненным демоном! Если он и демон, то буря покончила с ним навеки. Он замерз насмерть! Чему тут удивляться. Лег в снег в одном только полушубке. Дурак!

– Нет, дай сказать. Он необычный, – настаивал младший. – Где ты видел таких людей, чтобы волосы – как бронза, чтобы усы – как медь?

Горгид, Скилицез и Гуделин в голос вскрикнули. Разведчик вздрогнул. Он явно не ожидал такой реакции на свое сообщение. От дружного вопля лошадь Аргуна слегка попятилась.

– Наш это… Там – друг! – сказал Горгид кагану, от возбуждения перезабыв все правила грамматики.

– Да, это может быть только он, – кивнул Скилицез.

Горгид резко повернулся к разведчикам.

– Вы оставили его там замерзать, кретины?

– Пошел бы ты сам под лед и подальше, хвостом быка твою мать! – отреагировал старший разведчик. – Какое нам дело до чужаков на земле аршаумов?

Судя по злому взгляду, которому он удостоил грека, было ясно: Горгид включен в число презренных «чужаков на земле аршаумов».

Но тут Аргун заревел громовым голосом:

– Придержи язык, собака! Эти чужеземцы – наши союзники! Этот человек спас мою жизнь! Если их друг умрет, ты пожалеешь, что родился на свет!

– Проводите меня к нему, – быстро сказал Горгид.

Разведчики безмолвно повернули лошадей.

– Галопом, будьте вы прокляты! – прикрикнул грек.

Все трое пришпорили коней. Снег полетел из‑под копыт. Гуделин и Скилицез неслись следом. Они миновали авангард и погрузились в гудящую снежную пыль.

Горгид пытался понять: как это кочевники разбирали дорогу? Откуда им знать, куда ехать – в этой бесконечной завывающей белой пустыне? Они ориентировались по ветру и каким‑то только им одним известным приметам. Ветром жгло глаза. Горгид смахнул набежавшую слезу. Нос уже казался сосулькой, несмотря на толстый слой жира.