— Я бывший офицер морпеха, глубинная разведка. Известно тебе такое?

— Слыхал, и сталкиваться приходилось. Элитные части, — все еще не веря своим ушам, произнес Семенов.

Он разглядывал во все глаза своего начальника, словно какое-то невиданное чудо.

— Бумаги твои я всегда успею посмотреть, но мне важнее живое общение. Давай-ка подробно: что, кто да откуда. Мне же нужно знать, чем ты дышишь.

— В смысле? — непонимающе глянул на него парень.

— Почему ты завербовался в легион? — усмехнулся Мазур.

Да, по всему было видно, что здоровьем и силой бог бойца не обидел, но наивен он был до ужаса. Дальнейший рассказ окончательно убедил в этом Мазура.

— А чего мне дома торчать? Я сам детдомовец, жил в Тамбове. Пошел в армию, служил в десантуре. Дембельнулся, осмотрелся. Пока был в армии, думал — выйду на гражданку, все будет классно. А на самом деле… Жизнь — дерьмо, правительство — фуфло, подруга врет, что от меня забеременела, — с подкупающе простодушными интонациями и с каким-то забавным говорком начал рассказ Семенов. — Жить негде, родителей нет. Че мне — каждое второе августа лезть в фонтан и громить прилавки кавказцев? Надоело…

— Ну и что же, неужели ничего найти для себя не смог? — поинтересовался собеседник. — Вокруг тупик и некуда податься?

Он с едва заметной хитрецой в глазах поглядел на Семенова.

— Ну а куда же подашься-то? В бандиты идти не хочу, в менты — противно. Жить надо, а денег заработать негде. Вот и купил автобусный тур до Парижа, соскочил — и в пункт вербовки. Слава богу, здесь оказался, не зря десантником был. Так здесь же смысл есть в службе, — парень расплылся в широкой улыбке. — Через пять лет выйду на гражданку, с французским паспортом, шестьдесят кусков евро в кармане, за это время замочу кучу всяких отморозков. Поселюсь в Париже, буду кататься на «Пежо» последней модели, без пробега по СНГ, трахать французскую телку, курить «Житан» и плеваться с Эйфелевой башни. — Парень излагал свои планы очень незатейливо, а откровенен был потому, что перед ним сидел соотечественник.

«Да, — подумал Мазур, — на собеседованиях при зачислении в легион парень явно говорил совсем другое».

Слушая этого недалекого, но какого-то подкупающего своей наивностью и простотой русского парня, Мишель даже проникся к нему симпатией. Вот он, весь был перед ним, как на ладони. Он слушал и понимал, что-то плохое, что есть в нем, — всего лишь от небольшого ума, широты души и несобранности.

«Ничего, — решил Мазур, — русские своих в беде не бросают. Перевоспитаем».

Слушая разглагольствования Семенова, собеседник иронически поглядывал на пышущую здоровьем физиономию нового героя.

— Дурак ты! А еще десантура… — поморщился Мазур. — За пять лет тебя сто раз могут убить. — Он проницательно в упор взглянул на Семенова, невозмутимо проронив: — А теперь говори честно: почему решил из России удрать?

Семенов махнул рукой.

— В карты проигрался! — наконец полностью открылся он. — Как понесло меня тогда — аж страшно вспомнить. Проиграл все, что было, да еще и расписку оставил…

— Что ж ты так?

— Да с кем не бывает, — сокрушенно почесал затылок любитель карточных развлечений. — В общем, ничего другого мне не оставалось, сам понимаешь…

— Все ясно, — заключил собеседник. — А французский язык где выучил?

Семенов никак не походил на любителя лингвистики, и действительно, знание им французского вызывало удивление.