Петухова ввели в кабинет сразу двое охранников, один остался у двери, второй — встал рядом с ним. Это был очень высокий и широкий мужчина лет сорока, с полностью бритой головой и шрамом на лице.

Хотя шрамы сейчас почти не встречаются, уверен, он оставил его специально. Думал, что так его лицо будет выглядеть более угрожающим.

— Меня хотел видеть лекарь? — хрипло поинтересовался он. — Ещё один зажравшийся аристократ, который думает, что ему всё можно.

Но настолько сильной неприязни к аристократам я ещё не встречал.

— Мне нужно провести профилактический осмотр, — спокойно сказал я. — И поговорить.

— Надо же, честь какая, — хрипло рассмеялся тот. — Да вы всю жизнь на таких, как мы, как на грязь смотрите. Гордитесь своими деньгами, а сами их на наших же спинах зарабатываете.

— Я никогда не смотрел на простолюдинов подобным образом, — пожал я плечами. — Вам не стоит судить всех аристократов, они бывают разные. Как и простолюдины.

Я видел, насколько этот Петухов озлоблен на весь мир. Жизнь его не сложилась, и он решил, что проще будет винить в этом аристократов. Вот почему он обрушил на них свою ненависть в тюрьме.

— Все вы одинаковые, — хрипло отозвался заключённый. — Всем вам с пелёнок в голову втемяшивают, что вы лучше. Благородная кровь. Ненавижу вас!

Он резко дёрнулся на меня, намереваясь ударить. Охранник, стоящий рядом, в первую секунду даже не успел среагировать, настолько внезапным был этот выпад.

Я ловко увернулся и одним отточенным движением заломил ему руку. Петухов тут же взвыл от боли.

— Вот видите, — спокойно проговорил я, когда заключённого перехватил охранник. — Я решил показать вам своё доверие и позволил сидеть без наручников. Но вы тут же попытались на меня напасть. Если хотите перемен в этом мире, начинать нужно с себя.

На Петухове защёлкнули наручники, и он злобно на меня уставился.

— Господин лекарь, нападение на аристократа — это ещё одна посадка в карцер, — проговорил один из охранников. — Нам его уводить?

— Мы ещё не договорили, — ответил я. — Дайте нам ещё время.

— Решили ещё поиздеваться? — тут же сказал Петухов. — Ну да, когда ещё получится такое удовольствие получить, да? Заключённый, никому не нужный простолюдин.

Я уже перестал его слушать. Времени было мало, надо было сконцентрироваться на самом главном.

Прежде всего — просканировать диагностической магией. Всё-таки я верен своему слову, и если я сказал, что будет профилактический осмотр — я его проведу.

К счастью, никаких острых патологий я не выявил. Даже с желудочно-кишечным трактом проблем не было. Наверное, это связано как раз с его положением в тюрьме. Блатные питаются лучше, чем остальные заключённые.

После этого я активировал психологическую магию. Вокруг Петухова было настолько ярко-красная дымка злости и гнева, что даже жутко становилось. Если бы у него был сейчас в руках автомат, он бы без раздумий расстрелял меня, всех охранников, а затем вышел бы в поиске других аристократов.

Я много думал, как именно мне нужно действовать с его головой. Никакая установка гипнозом здесь не поможет. Мне нужно абсорбировать всю его ненависть и запечатать её. Только так я смогу сохранить жизни не только Артёму, но и многим другим аристократам, пусть и изгнанным из рода.

Но закапсулировать такую мощную установку в голове — это очень сложный процесс. Можно сравнить, например, с любовью к какому-то делу.

Предположим, тот же Олег Иванович, который работает на моём заводе. Он маг земли и безумно обожает растения. И занимается этим всю жизнь. Если ему попробовать закапсулировать эту установку в голове — это почти наверняка не выйдет.