— Сейчас горяченького шулюма дам. Кухарка с утра сварила, тебя дожидается.

Никита через силу похлебал жиденького бараньего шулюма. Колокола в голове бить перестали, боль стихла.

— Я не знала, что ты так напиться можешь, — с укоризной сказала Любава.

— Я и сам не знал, сроду так не напивался, — почти простонал Никита.

— Кубки у тебя откуда? — Любаву снедало любопытство.

— Один царь подарил, другой — боярин Милославский.

— Ой, что делается! Так ведь они цены немалой! А за что?

— Боярина на пиру спас — мясом он подавился.

Любава погладила его по голове, как маленького:

— Лекарь ты мой.

Раздался стук в ворота.

— Кто это там? Пойду открою.

Любава накинула платок, вышла и вернулась с князем Елагиным. Тот выглядел помятым, под глазами обозначились мешки.

— День добрый, Никита!

— И тебе не хворать, княже.

— Ха, лежишь! А о тебе только и разговоров по боярским домам.

— С чего?

— Ты забыл, что ли? Дай-ка на подарки поглядеть.

Любава принесла кубки. Она уже успела отмыть их от вина, протёрла.

Князь поочерёдно кубки осмотрел, полюбовался, взвесил на руке.

— Один другого краше! Повезло тебе, Никита! Если так и дальше пойдёт — царь тебя может боярским званием пожаловать.

— Ох, башка трещит — не до званий.

— Чудак-человек! Да так не всем везёт — даже боярам. Из рук царя и тестя царского по кубку в один день получить! Своего счастья не понимаешь! Рассолом поправился уже?

— Успел.

— Тогда пусть супружница вина подаст.

— Семён Афанасьевич! Слышать о вине не могу, мутит!

— Да что же ты такой хлипкий, Никита! Подарок-то обмыть надо!

Подарки обмывали прямо из кубков.

Любава шустро накрыла стол. Князь съел здоровенную миску шулюма, обгрыз бараньи косточки:

— Вкусно! — похвалил он. — Кухарка у тебя хорошая.

— Не жалуюсь, — сдержанно ответил Никита.

Ещё поели, выпили немного. Никита уже пришёл в себя, но в лекарню не пошёл: полдень уже минул, да и состояние не то.

Князь уехал довольный, но Никита так и не понял, зачем он приезжал. На кубки поглядеть?

Однако события дня ещё не закончились.

Князь к вечеру заявился снова — уже в серьёзном подпитии.

— По княжеским домам ездил, выпил слегка. Только и разговоров, что о пире царском. А где про пир, там и про тебя. Кто из бояр тебя раньше не знал — так на пиру увидел. Ноне ты личность известная. Любава, гордиться таким супругом надо.

— А я знаю и горжусь им давно, — просто сказала Любава.

Когда Никита и князь остались наедине, Елагин попросил:

— Погадай мне на картах, давненько ты не гадал.

— Так ведь…

— Уважь, Никита! И ты хмельной, и я, но уж больно услышать хочется, что меня ждёт. Я и карты с собой взял, — князь достал колоду.

Деваться было некуда. Никита вздохнул, разложил пасьянс. Потом сгрёб карты и разложил снова.

— Что такое? Говори, не томи.

— Два раза раскладывал. Теперь слушай, только о том — никому!

— Обижаешь, Никита! Я весь внимание!

— Через четырнадцать лет царица умрёт.

— Ох, Господи, помилуй мя, грешного! — князь приложил ко рту ладонь. — Страсти-то какие! Дальше давай!

— Государь женится на Наталье Кирилловне из рода Нарышкиных.

— Так-так-так!

— Государь переживёт царицу на пять лет.