Шумилов кратко объяснил. Блок выслушал, не перебивая, затем решил:

— Хорошо, что не стали с Потраловым об этом говорить, он бы испугался и только всё испортил. А вот Вячеслав Константинович Плеве, пожалуй, тот человек, кто вам нужен. Сейчас мы пойдём в его секретариат, я попробую договориться, а вы меня подождите в коридоре.

Не прошло и пяти минут, как Шумилов уже сидел в просторной приёмной директора Департамента и рассматривал лепнину по потолку. Он оказался последним в очереди из четырёх человек и единственным штатским среди золотопогонных полковников. Ожидание затянулось почти на час. Адъютант Плеве, холёный блондин в тёмно-синем мундире жандармского ротмистра, с откровенным любопытством рассматривал Шумилова, видимо, из секретариата ему дали знать, что это очень необычный посетитель.

Но любое ожидание хорошо тем, что рано или поздно заканчивается. Выйдя из кабинета Плеве в очередной раз, ротмистр приглашающе придержал створку двери и проговорил:

— Господин Шумилов, вы можете пройти, у вас десять минут.

Через тёмный тамбур Шумилов прошёл в довольно просторное помещение о трёх окнах с прекрасным видом на Фонтанку и Инженерный замок. Комната имела выход на балкон, и дверь туда была приоткрыта. Во главе Т-образного стола сидел хозяин кабинета и всего этого здания, обладатель нескрываемых залысин и моржовых усов, заметно полнеющий Вячеслав Константинович Плеве.

Шумилов представился почти по-военному, чётко и лаконично. Плеве недовольно пошевелил бровями, видимо, он не был сторонником военного стиля. Затем указал на стул подле своего стола и сказал просто:

— Сюда садитесь.

Дождавшись, пока Шумилов расположился на указанном месте, вопросительно посмотрел, давая понять, что готов слушать.

— Меня привели к вам, ваше превосходительство, обстоятельства неординарные, — начал Алексей Иванович. — В октябре прошлого года жертвой умышленного отравления со смертельным исходом стал очень богатый житель города Ростова-на-Дону Николай Максименко. Отравительницей явилась его супруга. Отравление преследовало цель завладеть имуществом Николая Максименко и развязать руки вдове, которая практически открыто жила со своим любовником. Факт отравления мышьяком был подтверждён аутопсией и судебно-химическим исследованием внутренних органов. Следствие, проведённое прокуратурой Таганрогского судебного округа, носило характер предвзятый и — не побоюсь этого слова — недобросовестный.

Плеве механически кивал и слушал не перебивая. То, с каким напряжённым вниманием директор Департамента полиции слушал, показалось Шумилову добрым знаком.

— Родственники супруги-отравительницы не позволили наследнику со стороны Николая Максименко вступить в законные права, — продолжал он. — Подробности расследования изложены мною в этой краткой записке, которую я хотел бы представить вашему вниманию.

Шумилов извлёк из своей сафьяновой папки написанную накануне докладную записку на двух листах.

— Давайте сюда, — Плеве протянул руку. Взяв бумаги, он положил их перед собой, но читать не стал.

— Принадлежавший покойному Николаю Максименко пакет акций крупной пароходной компании был реализован среди родственников отравительницы. Она получила на руки один миллион двести пятьдесят тысяч рублей серебром. С этими деньгами она прибыла в Санкт-Петербург и в настоящее время проживает в гостинице «Европа». Деньги зачислены ею на счёт-депо в «Учётно-ссудном банке». Насколько мне известно, вдова-отравительница предполагает на эти деньги осуществить покупку крупного земельного надела на подставное лицо. Я просил бы вас вмешаться в ход дела и не дать этому случиться.

— Ну, покупка сворованных акций может быть сравнительно легко опротестована, — заметил Плеве.