|
Всё это мытарство, грозившее затянуться на неопределённый срок, начинало действовать Шумилову на нервы. Ему было ясно, что с одной стороны задача подчинённых заключается в ограждении руководителя от случайных и ненужных посетителей, но с другой, никто из них не посмеет категорически отказать человеку, утверждающему, будто он располагает какими-то чрезвычайными сведениями. Вдруг посетитель окажется прав? В этом случае чрезмерная строгость обернется против самого же чиновника.
Поэтому Шумилов учтиво, но твёрдо заявил, что говорить намерен всё же именно с «его превосходительством тайным советником господином Плеве, поскольку дело необычно и потребует, возможно, скорого принятия решения». Чиновник заёрзал на своём стуле, явно заволновался, но не сдался, а принялся утверждать, будто Плеве покуда отсутствует и неизвестно когда возвратится в здание. Шумилов заверил, что готов подождать сколько потребуется. Неизвестно, как долго длилась бы эта учтивая, но изнурительная беседа, как в кабинет неожиданно зашёл человек, хорошо знакомый Шумилову — бывший сотрудник столичной Сыскной полиции Александр Блок. Это был довольно известный, даже отчасти легендарный, человек, в своё время попавший в самый первый набор сыскарей. С момента учреждения Сыскной полиции 1 января 1867 года совсем молодой тогда Блок числился в её штате чиновником для поручений и имел маленький чин коллежского регистратора. Этот чин соответствовал четырнадцатому рангу, ниже чинов в России просто не было. Уже в феврале того же года Блок был представлен к первой государственной награде — ордену Святой Анны третьей степени — за задержание убийцы, скрывшегося из Петербурга в Ярославскую губернию. Блок, выехавший следом, сумел за четыре дня отыскать преступника и получить его признательные показания. Впоследствии были в жизни Александра Ивановича Блока и другие награды, и сделал он вполне успешную полицейскую карьеру, коль скоро теперь его кабинет находился на Фонтанке, дом шестнадцать. Шумилов был лично знаком со многими сыскными агентами — кого-то знавал ещё по тому времени, когда работал в Министерстве юстиции, с кем-то познакомился позже, благо сам род его неофициальных занятий способствовал вольному или невольному соприкосновению с сыскарями. С Блоком он был знаком уже лет тринадцать и испытывал к этому человеку глубокую симпатию, как, впрочем, ко всем сыскным агентам «первого призыва». Александр Иванович Блок, заглянувший в кабинет по какому-то незначительному поводу, сразу же узнал Шумилова, поздоровался с ним и осведомился с улыбкой: — Вы-то здесь как очутились? — Хочу попасть на аудиенцию к вашему начальнику, да только вот не пускают… — Алексей Иванович развёл руки. — У вас, господин Шумилов, сколь я помню, ничего просто так не бывает. Поди дело какое-то архиважное? — Да уж, Александр Иванович, архиважное, — согласился Шумилов. — С убийством и уводом больших денег. — Насколько больших? — как бы между делом уточнил Блок. — Миллион с четвертью… — Рублей?.. — Серебром… — Ну-ка, Алексей Иванович, пойдёмте-ка со мною, — заговорщически прошептал Блок, беря Шумилова под локоть. Алексей Иванович оглянулся на хозяина кабинета, немо взиравшего на происходящее, но Блок сделал тому знак рукой, дескать, не вмешивайся, без тебя разберёмся. Они вышли в коридор, неспешно двинулись по боковой лестнице на второй этаж. — Люди у нас тут работают своеобразные, — негромко посетовал Блок. — Жандармы сплошь выпускники военных училищ, полицейские чиновники тоже далеко не все имеют университетское образование… работа всё больше административная да бумаготворческая… так что разумного подхода вы, Алексей Иванович, особенно не ждите. |
