— Тормози! — завопила пилот.

Но Лоренс упрямо набычился:

— Чёрта с два! Проскочим!

— Ты нас убьёшь!

— Если ты заткнёшься, то всё будет путём!

Дерущиеся хряски, не обращая внимания на катящую мимо машину, продолжали толкать, пинать и колошматить друг друга. Томас придвинулся ближе к боковому окну фургона. Хряски дрались из-за кучи мусора. Каждый пытался урвать себе «лакомый кусочек»: драную упаковку из-под продуктов, ошмёток гнилого мяса или застарелые объедки. Удержать трофей, однако, никому не удавалось: на счастливца тут же набрасывались и вырывали добычу из рук. Хряски молотили кулаками, рвали противников когтями и зубами... У одного мужчины под глазом зияла глубокая рана; кровь каплями стекала по щеке, и казалось, будто он плачет алыми слезами.

Фургон, взвизгнув колёсами, резко вильнул в сторону, и Томас перенёс своё внимание на то, что происходило впереди. Бестолково мечущиеся автомобили — старые развалины с помятыми кузовами и облупившейся краской — остановились; три машины выстроились в ряд, передками в сторону приближающегося фургона. Лоренс и не подумал затормозить. Вместо этого он крутанул баранку и нацелился в пространство между машиной справа и той, что стояла посередине. Но в этот момент автомобиль, стоявший слева, сорвался с места и резко повернул, пытаясь преградить фургону дорогу.

— Держитесь! — вскрикнул Лоренс и вдавил педаль газа в пол.

Томас обеими руками вцепился в своё сиденье. Две машины по сторонам проезда не шелохнулись, зато третья неслась прямо на фургон. Томас уже открыл было рот, чтобы крикнуть: «Отворачивай! Не успеем проскочить!» — но было поздно.

В тот момент, когда радиатор фургона вошёл в узкий проезд, третий автомобиль врезался в их заднее левое крыло. Раздался оглушительный звон и треск, во все стороны брызнули осколки стекла. Томас полетел влево и ударился о боковую стойку между разбитыми окнами. Фургон развернуло и пошло носить кругами. Томаса швыряло по всему салону — у него никак не получалось за что-нибудь ухватиться. Пронзительный визг шин рвал воздух, сталь скрежетала о сталь.

Но вот фургон, наконец, врезался в бетонную стену и затих.

Томас, измочаленный и весь в синяках, скрючился на полу. Он приподнялся и увидел, как все три машины удаляются в ту сторону, откуда приехал их фургон. Лоренс и пилот, по-видимому, не пострадали.

И тут произошло нечто невероятное. Футах в двадцати от фургона стоял сильно побитый хряск и не отводил взгляда от Томаса. До того не сразу дошло, что этого хряска он очень хорошо знает.

Это был Ньют.

Глава 55

Выглядел он ужасно. На месте выдранных с корнем волос краснели кровавые рубцы, всё лицо покрывали раны и синяки, превратившаяся в лохмотья футболка еле держалась на плечах, рваные брюки перепачканы в крови и грязи. Похоже, болезнь окончательно овладела им, и Ньют превратился в самого настоящего хряска.

Но он не отрываясь смотрел на Томаса — как будто узнал своего старого друга.

Лоренс уже давно что-то говорил, но его слова дошли до Томаса только сейчас:

— Ничего, всё нормально. Машине, правда, здорово досталось, но до ангара всего пара миль — старушка продержится.

Лоренс врубил заднюю передачу; в наступившей мёртвой тишине раздался скрежет металла, фургон отъехал от стены и, взвизгнув шинами, развернулся. Он уже рванул с места, но тут в голове Томаса словно щёлкнул выключатель.

— Стой! — крикнул он. — Останови машину! Останови!..

— Ты чего? — откликнулся Лоренс. — Сбрендил, что ли?

— Останови эту проклятую машину!

Лоренс врезал по тормозам, Томас вскочил и дёрнул дверь, но Лоренс сграбастал его за майку и заорал:

— Ну точно, ополоумел! Драпать отсюда надо, да поскорей, а он прогуляться решил!

Но Томаса невозможно было остановить.