— Быстро в машину! — заорал Лоренс.

Томас прыгнул в открытую дверь и захлопнул её за собой. Фургон тут же сорвался с места.

Все молчали. Томас уставился невидящим взглядом в переднее окно. Он убил своего лучшего друга. Всадил пулю ему в голову. Неважно, что тот сам этого хотел, просил об этом, даже умолял. Важно, кто нажал на курок, и это был Томас. Внезапно на него повеяло ледяным холодом. Всё его тело тряслось, как в лихорадке.

— Что я наделал... — пробормотал он, но остальные не сказали ни слова.

Окончание поездки слилось для Томаса в одну сплошную туманную полосу. По дороге им встретились и другие хряски, даже пришлось выпустить в них пару гранат. Затем фургон выехал за городскую стену, миновал ограду вокруг маленького аэродрома и нырнул в огромные ворота ангара, бдительно охраняемые усиленным нарядом «Удара правой».

Ни у кого не было охоты разговаривать. Томас машинально делал то, о чём его просили, шёл туда, куда приказывали. Они поднялись на борт «айсберга» и отправились проверять готовность судна к полёту; юноша с отсутствующим видом плёлся за своими спутниками, храня полное молчание. Пилот ушла в кабину — запустить двигатели, Лоренс тоже куда-то исчез. Томас свалился на диван в кают-компании и уставился в потолок.

С самого момента убийства Ньюта он ни разу не вспомнил о предстоящем ему рискованном задании. М-да... Он с таким трудом и потерями сбежал из ПОРОКа, а теперь возвращается туда сам, добровольно...

Ну и ладно. Сделанного не воротишь. Он знал, что теперь его до конца жизни будут преследовать страшные картины: задыхающийся, истекающий кровью Чак и дикие, безумные глаза Ньюта. И особенно тот последний момент, когда эти глаза прояснились и наполнились невыразимой, мучительной мольбой.

Томас закрыл глаза, но эти образы по-прежнему горели перед его внутренним взором и ещё долго не давали уснуть.

Его разбудил Лоренс:

— Эй, парень, проснись и пой. Мы уже на подлёте. Бросаем твою задницу на произвол судьбы, а сами уносим ноги. Без обид.

— Какие обиды. — Томас застонал и спустил ноги с дивана. — Сколько мне тащиться оттуда до ПОРОКа?

— Недалеко, несколько миль. Не волнуйся, хряски здесь вряд ли водятся — кругом лес и холод собачий. Ну, может, на лося какого недовольного напорешься или волки попробуют полакомиться твоими ногами. Чепуха на постном масле.

Хорошенькие шутки. Томас взглянул на собеседника — небось, лыбится от уха до уха? Но тот копался в углу, приводя в порядок снаряжение, так что юноша ничего не выяснил.

— Тёплая куртка и рюкзак ждут тебя около люка, — продолжал Лоренс, засовывая какую-то вещичку на полку. — У тебя будет запас съестного и воды. Мы сделали всё, чтобы твоя прогулка оказалась лёгкой и приятной — сольёшься с природой и всё такое.

Похоже, улыбка на его лице так и не появилась.

— Спасибо, — пробормотал Томас. Он изо всех сил старался не соскользнуть обратно в мрачную яму депрессии. Никак не получалось выбросить Чака и Ньюта из головы.

Лоренс бросил своё занятие и повернулся к приютелю:

— Я хочу кое о чём спросить тебя. Первый и последний раз.

— Ну?

— Ты уверен, что справишься? Насколько я знаю типов из ПОРОКа — они ни перед чем не останавливаются: похищают, мучают, убивают — творят всё, что их душе угодно. Как по мне — полная бредятина вот так запросто запускать тебя одного в это кубло.

Но Томасу почему-то больше не было страшно.

— Справлюсь. Счастливого пути домой.

Лоренс покачал головой.

— Ты либо самый храбрый парень, кого я когда-либо встречал, либо двинутый на всю голову. Ладно, иди, прими душ, оденься в чистое — покопайся там в шкафчике.