Во мне просыпается страх.

— Даллас сказала, Кевина не было.

Лейси кивает, не глядя мне в глаза.

— Он так и не добрался до места встречи, — говорит она. — Наверное, они арестовали его. Я… не знаю, где он теперь.

Она сильнее сжимает мне руку, и я понимаю, что история их отношений с Кевином еще недосказана. Что бы это ни было, прямо сейчас она ничего не расскажет мне. Она толкает меня в комнату, где собрались Даллас и еще несколько человек.

В центре темного помещения стоит овальный стол, вокруг него — минимум дюжина стульев. Дерево потрескалось, а некоторые стулья выглядят так, словно вот-вот развалятся, но Даллас хватает один из них и поворачивает, чтобы сесть на спинку. Когда заходит Джеймс, она сразу же смотрит в его сторону.

Джеймс оглядывает комнату, остановившись, когда замечает Лейси.

— Мне нравится рыжий цвет, — говорит он. Хотя я подозреваю, что он просто хотел сказать ей, что рад, что она в порядке.

Лейси улыбается, и выражение ее лица смягчается.

— Почему я не удивляюсь, увидев тебя тут, Джеймс? А, ну да. Потому что ты — заноза в заднице и постоянно оспариваешь авторитеты.

Он пододвигает ей стул.

— Похоже, у нас много общего.

Когда она садится, Джеймс пододвигает стул для меня и потом садится рядом.

— Ну, Даллас, — говорит он, опираясь локтями на стол, — каковы планы? Что именно делают мятежники?

Трое человек рядом с Даллас садятся. Ждут, пока она все объяснит. Они выглядят совершенно обычными — и не так, как возвращенцы: никаких поло с воротником и юбок хаки. Как самые обычные люди.

— Не все из нас прошли через Программу, — начинает Даллас. — Кое-кто, как Кас, — Даллас показывает на него, — находятся здесь, потому что кто-то, кого они знали, исчез, покончил с собой. Или совсем позабыл о них.

Девушка рядом с Даллас опускает голову.

— Программа повсюду, и находить людей, которые бы согласились сражаться вместе с нами, становится все тяжелее и тяжелее. Особенно взрослых. Мятежники хотят увеличить свою численность, чтобы у нас было достаточно людей и мы могли бы наносить реальный вред. Но Программа всегда на шаг впереди нас.

— А что случилось с другими мятежниками? — спрашивает Джеймс. — С теми, которые были на твоей секретной базе?

У Даллас поникает лицо.

— Там был обыск, — начинает она, — и тех, кто не смог убежать, отправили обратно в Программу. В официальном докладе сказано, что у них был рецидив — побочный эффект, когда вспоминания, возвращаясь, сводят человека с ума — но это была ложь. В Программе арестовали их, чтобы подавить любое сопротивление.

Ее лицо бледнеет. Внезапно она больше не мятежник. Она просто девушка.

— В Программе делают так, чтобы они исчезли.

— Что? — спрашивает Джеймс, распахнув глаза. — Они что, убивают их?

— Мы не знаем, что они с ними делают. Все, что мы знаем — некоторые пациенты исчезают. Они никогда больше не контактируют с нами, никогда не появляются на нашем радаре. В общем, если Программа нас поймает… с нами покончено.

— Нужно спасти их, — говорит Джеймс. — мы не можем позволить…

— Слишком поздно, — отмахивается Даллас, — из Программы никого нельзя освободить. Мы пытались.

— Может, вы не так это делаете.

— Заткнись, Джеймс, — она пренебрежительно говорит. — Как будто ты что-то знаешь.