— Убил? — Лицо пленника выразило искреннее негодование. — Значит, для вас мы только убийцы?

— Не совсем, — вставил Ник, поигрывая ножом. — Иначе я считал бы себя колдуном.

Конечно, лучше было бы помолчать. Он знал, что Мэй и Джеми сейчас смотрят на них — на него с ножом в руках и на связанного Джеральда, — сравнивают, делают выводы.

— Я таким родился, — сказал Джеральд. — У меня это в крови. Когда рождаешься с тягой к магии, к власти, однажды, что бы ты ни делал, магия сама тебя находит.

Он перевел взгляд на Мэй — Мэй, которой, как Алану, нужно было всегда во всем разобраться, — и, по-видимому, ощутил в ней достаточную поддержку.

— Люди думают, что без демонов мы почти бессильны, но это не так. Сила, которая позволяет их призывать, проявляется и другими способами. Когда я был маленьким, вокруг постоянно творились всякие странности. А потом за мной пришел Круг Обсидиана. Я всегда был колдуном, хотя до них меня никто не понимал. Один из моих предков с помощью магии правил половиной государства. Мы видим мир иначе. Все вокруг серое, плоское и холодное, бессмысленное до тех пор, пока не вызовешь демона и не получишь свою долю власти над миром.

— Я рад, что тебе так нравится твое призвание — отдавать людей в лапы демонам, — промолвил Алан. Он вынул нож из-за голенища ботинка и перевернул в ладони, глядя, как блик играет на лезвии. — Найдешь сам, что ценного добавить, или тебе нужен стимул?

Джеми испуганно глянул на Алана. Тот смотрел твердо. «Бедняжка» Джеральд явно выглядел в глазах Джеми все более несчастным. Заткнуть колдуна сейчас значило бы выставить себя мясниками.

— Ваша Ярмарка тоже, знаешь ли, не богадельня, — огрызнулся Джеральд. — Твои друзья в курсе, на какие средства ее организуют? Вы живете на грязные деньги!

— Понятия не имею, о чем ты, — произнес Ник, начиная скучать. — Но это точно не ценные сведения.

— Между прочим, вопрос про выдачу людей демонам тоже спорный, — заметил Джеральд, по-прежнему глядя на Мэй. — Некоторые сами этого хотят. Иногда даже напрашиваются.

— Я не напрашивался. — Джеми ответил тихо, но так горячо, что пристальное внимание Мэй, с каким она смотрела на колдуна, впервые ослабло.

— Мне очень жаль, — ответил Джеральд. Он, казалось, и впрямь сожалел. — Я не насылал на тебя демона. Я бы так не поступил. Но ты наверняка знаешь, что в мире есть люди, которым опротивело жить, которые забыли, зачем им это нужно, и проводят дни в бесконечных хлопотах, пока не умрут? Да ты и сам не раз их встречал. Только не говори, что не знаешь ни одного.

Мэй задумалась, а задумавшись, растерялась.

— Я знаю, но…

— Тебе не кажется, что такие люди могли бы отдать свою пустую жизнь за мечту? Демоны ведь не вторгаются в душу силой. Они предлагают людям то, чего те хотят — денег ли, забвения или волшебную ночь, чтобы почувствовать себя живым как никогда. И если человек откликается на предложение, мир получает кое-что взамен. Демоны живут веками. Они мудры, могущественны и способны многим помочь…

— Точнее, таким, как ты, — прервал его Алан. — Это твой круг пометил нас с Джеми. Ни я, ни он этого не просили. Едва ли хоть одна из ваших жертв согласилась бы, если бы знала, на что идет.

Мэй кашлянула.

— Выходит, они все-таки соглашаются?

— Иногда — да, — признал Алан.

— Я не отдаю людей демонам против воли, — продолжал Джеральд.