Гадюка двигалась очень медленно Он почувствовал холодное прикосновение к щеке, к уху, к задней части шеи, потом, к величайшему ужасу, он понял, что змея обвивает своим телом его голову, закрывая нос и рот. Он не смел пошевелиться или закричать.

— А ты ей нравишься, — произнес Питер Фунгабера хриплым от возбуждения голосом. — Решила отдохнуть на тебе.

Тунгата видел Питера краешком глаза, его лицо казалось расплывчатым из-за сетки.

— Это нас не устраивает. — Тунгата увидел, как Фунгабера потянулся за жаровней, и заметил, что из раскаленных углей торчит тонкий, похожий на кочергу, металлический стержень. Его конец был раскален докрасна.

— Это твой последний шанс согласиться, — сказал Питер и вытащил стержень из жаровни. — Змея придет в ярость, когда я прикоснусь к ней этим.

Он подождал ответа.

— Конечно, ты же не можешь говорить. Если согласен, быстро поморгай.

Тунгата смотрел на него, не мигая, пытаясь передать взглядом всю свою ненависть.

— Хорошо, — сказал Фунгабера, — не говори, что мы не пытались, теперь вини себя самого.

Он вставил раскаленный стержень в отверстие сетки и коснулся им гадюки. Зашипела обжигаемая плоть, и гадюка пришла в бешенство.

Тунгата почувствовал, как она кольцами сжимает его голову, потом мощное тело заметалось, принялось биться в стены, заполнив все пространство бешено сокращавшимися кольцами. Клетка задрожала и загремела, Тунгата потерял над собой контроль и закричал от ужаса.

Голова гадюки заполнила все поле зрения. Челюсти раскрылись, Тунгата увидел дыру желтого горла и почувствовал удар. Он был настолько сильным, что Тунгата едва не потерял сознание. Удар пришелся в скулу, у Тунгаты лязгнули зубы, и он прикусил язык. Рот заполнился кровью, а длинные изогнутые зубы впились в его плоть и начали вбрызгивать смертоносный яд. Потом, словно сжалившись над ним, сознание оставило Тунгату, и он бессильно повис на веревках.

— Нет, — врач быстро взялся за работу. С помощью солдат он снял с головы Тунгаты сетчатый шлем. Один из солдат отбросил змею в угол и раздробил ей голову прикладом АК-47.

— Нет, он просто потерял сознание. Слишком ослаб, стоя у стены.

Они подняли Тунгату, перенесли к походной кровати, стоявшей у противоположной стены комнаты, и подчеркнуто осторожно положили его на нее. Врач мгновенно склонился над ним, проверяя пульс.

— Он жив. — Он заполнил разовый шприц жидкостью из стеклянной ампулы и воткнул иглу в блестевшую от пота руку Тунгаты. — Я ввел ему возбуждающее средство. Ага! — Врач явно почувствовал облегчение. — Смотрите! Он уже приходит в себя.

Врач промокнул ватой глубокие раны на щеке Тунгаты, из которых сочилась прозрачная лимфа.

— При таких укусах всегда возникает возможность инфекции, — с тревогой в голосе произнес он. — Я вынужден ввести антибиотик.

Тунгата застонал и что-то забормотал, потом начал слабо отбиваться от кого-то. Солдаты удержали его, пока он не пришел в себя окончательно, потом подняли и посадили, прислонив спиной к стене. Он посмотрел на Питера Фунгаберу, явно не понимая, что происходит. — Добро пожаловать в мир живых, товарищ. — Голос Питера снова стал ровным и спокойным, — Теперь ты принадлежишь к числу тех немногих счастливцев, которым удалось бросить взгляд на ту сторону.

Врач все еще суетился над ним, а Тунгата смотрел прямо Питеру Фунгабере в глаза.

— Ничего не понимаешь? — спросил Фунгабера. — Это с каждым могло случиться. Понимаешь, доктор действительно удалил железы, как ты и предполагал.