— Но что в этом такого? — продолжала настаивать я. — Это так красиво! Мы напишем на бочке красной краской, и все будут ее видеть издалека и говорить: «Смотрите! „Дэвид Копперфильд“ идет!»

— Даже не заикайся об этом! — предупредила меня Мирто. — Станешь посмешищем.

Тогда мы, видно, начали кричать слишком громко, потому что дедушка поднялся наверх — посмотреть, что происходит.

— Древние говорили: «Духом своим владей и гнев укроти», — сказал он. — Что означает «сдержи свой гнев». Если одна злится, другая, прежде чем ответить, пусть сосчитает до десяти, и злость пройдет.

Дедушка вышел, но Мирто опять взялась за свое:

— И как ты только додумалась до таких глупостей?! «Раз… два… три…» — начала я считать про себя.

— Даже маленькая Авги будет над тобой смеяться, — гнула свое Мирто, не дождавшись моего ответа.

— Конечно, что тебе сказать! Даже не отвечай!

«Семь… восемь… девять…»

Мирто кинула в меня подушку, и ее угол попал мне в глаз.

И дедушка еще говорит: «Сдержи свой гнев, досчитай до десяти!» Я вскочила и ущипнула ее, она дала мне пинка, и мы снова улеглись в свои кровати, упрямо повторяя: «ОЧПЕЧА! ОЧПЕЧА!»

Наступила тишина. Я бы очень хотела знать, заснула Мирто или нет. Но тут послышался ее шепот:

— ОЧСЧА! «Арион» — вот как мы назовем бочку!

— ОЧСЧА… — пробормотала я и тут же заснула.

Дни отчаяния

Стаматина

Никос приезжает

Три печальные истории

Дни проходили так быстро, что мы и заметить их не успевали. Только суббота и воскресенье, казалось, длились целую вечность — по вечности на каждый из этих дней. Может, потому, что это были «дни нашего отчаяния». И мало нам было других огорчений, так еще по воскресеньям по полдня приходилось проводить с Пипицей — большие неприятности у нее дома, где мы вынуждены были торчать на веранде возле взрослых, играя в пять шариков. А что еще можно было делать рядом с родителями, которые проводили время за картами или обсуждали свои взрослые и крайне нудные вопросы?

На этот раз, когда мы встали после дневного отдыха — да-да, мы еще и днем спали, когда папа приезжал в Ламагари, — то увидели на стуле возле нас огромные банты из органзы: стоит их надеть, и вы тут же превратитесь в огромную подарочную коробку с шоколадом. Так вот, как только мы это увидели, то тут же вспомнили, что сегодня воскресенье и что наши «дни отчаяния» продолжаются безо всякой надежды на спасение. Мы отправились к Пипице и, сидя на веранде, умирали от скуки, выслушивая ее подробнейший рассказ о том, сколько пришито воланов к юбке, которую ей заказали ко дню рождения. Нолис и другие ребята играли в войну, специально пробегая туда-сюда мимо веранды. В какой-то момент они затеяли прятки и поставили Нолиса водить. А он, вместо того чтобы сказать: «Пять пузырей бумаги белей — мама, папа, бум! Аберум!» — мы всегда так говорили, ког