|
Она закрыла лицо руками и вздохнула всей грудью, призывая себя собраться и не проявлять сентиментальности. В дверь постучали. Дворецкий доложил о новой посетительнице. – Я знаю, что вы просили вас не беспокоить, – сказал он, – но леди Нортвуд настаивает. – Просите, – ответила Мегги, вставая. Дворецкий отступил, пропуская гостью. Мегги невольно вскрикнула, увидев Синди всю в синяках и ссадинах. – Я не знала, куда еще могу прийти, – дрожащим голосом произнесла она. – Бедное дитя! – воскликнула Мегги, обнимая несчастную женщину. Синди прижалась к плечу хозяйки и заплакала, но буквально через минуту отстранилась со словами: – Простите, я пришла не за тем, чтобы выплакаться. Нам надо поговорить. С сомнением гостья взглянула на Элен, которая тем временем налила Синди бренди и уже протягивала ей бокал. – Не волнуйтесь, при мадам Сорель можно говорить, ничего не опасаясь. Мы близкие подруги, и я ей доверяю во всем. Так что же произошло? Взяв в руки бокал и пригубив напиток, Синди села в кресло. Порывшись в ридикюле, она сказала: – Я обыскала письменный стол моего мужа. – Он поймал вас за этим занятием и избил? – спросила Мегги в ужасе, оттого что заставила женщину так страдать. – Нет, он избил меня по другой причине, – горько усмехнулась гостья. – Вчера я обнаружила в столе потайной ящик, подобрала к нему ключ, переписала все, что нашла, и положила бумаги на место в том порядке, в котором они лежали. Синди достала несколько сложенных листков. – Возьмите. Оригиналы я принести не смогла, но, может быть, вы сможете сделать какие то заключения и по копиям. Мегги отложила бумаги в сторону, чтобы просмотреть их на досуге. – Если Нортвуд не знает об обыске, то за что же он вас избил? – Я окончательно решила от него уйти. Жить с ним больше не могу, да и Майкл настаивает на том, чтобы я переехала к нему, особенно с учетом наших обстоятельств. Однако переезд задерживается из за того, что Майкла перевели служить в форт в Венгрии, он вернется только через неделю, и нужно подождать. К сожалению, приняв решение, я настолько воспрянула духом, что Оливер почуял неладное. Синди посмотрела на свои руки, на коротко остриженные ногти. – Сегодня утром Оливер вошел в мою комнату без спроса, когда я одевалась, и тут же заметил, что я беременна. Зная, что ребенок не может быть от него, он впал в ярость. Отослав горничную, стал избивать меня, обзывая самыми ужасными словами, и еще сказал, что надеется на то, что у меня будет выкидыш, а если ему совсем повезет, то я сдохну. А потом запер комнату и ушел. Синди заплакала. – Я не могу возвратиться домой, иначе он убьет меня. Можно я поживу у вас, пока не вернется Майкл? – еле слышно спросила гостья. – Конечно, – тепло согласилась Мегги. – Здесь ему вас не найти. Как же вам удалось выбраться из запертой комнаты? Синди улыбнулась сквозь слезы. С гордостью, несколько комичной при создавшейся ситуации, она заявила: – В детстве я была настоящим сорванцом. Вот и сейчас, дождавшись, пока он уйдет, я связала простыни и спустилась по ним вниз, а там уже села в кэб и приехала к вам. – Весьма правильный ход, – уважительно отозвалась Мегги. – А сейчас вам, наверное, пора отдохнуть: должно быть, вы совершенно вымотались. Мегги проводила Синди в комнату для гостей и послала за врачом, чтобы тот определил тяжесть нанесенных травм. Вернувшись в гостиную, где ее ждала Элен, Мегги принялась за изучение оставленных девушкой бумаг. В основном записи представляли собой шифрованные заметки и криптограммы, совершенно непонятные для непосвященных. Был среди них и листок с цифрами, видимо, обозначающими карточный долг, и другой, с расчетом во французских франках. |
