|
Не открывая глаз, она принялась расстегивать ему рубашку. Рейф остановил Мегги, накрыв ее руки своими. – До рассвета еще долго, и это время я хочу провести с толком. Расслабься, получи удовольствие. Обещаю, к утру все, что случилось на площади, покажется тебе лишь дурным сном. Мегги прикусила губу. – Прости, Рейф, когда я закрываю глаза, передо мной снова всплывают их руки и лица. Это все равно что… как будто ты среди волчьей стаи. – Мегги перевела дыхание. – Я не могу сдержать ужас и знаю, что сильнее страха только одна вещь – страсть. – Это верно, страсть позволяет забыть обо всем, по крайней мере на какое то время, – согласился Рейф, но он понимал и другое: едва ли, находясь на грани нервного срыва, Мегги сможет целиком отдаться во власть желания. Кажется, он нащупал нить. Не раз с ядовитым сарказмом она величала его «ваша честь». Для него «графиня Янош» была тем же символом. Куда легче становилось Рейфу воспринимать ее, когда «графиня» исчезала и на ее месте появлялась Марго Эштон. – Марго, перемирия недостаточно, – тихо сказал Рейф. – Попытаемся вернуться к нам прежним, к истокам самих себя, к тем временам, когда жизнь казалась простой, не осложненной предательством и болью. Забудем и сегодняшнюю стычку, и другие эпизоды, оставившие шрамы в душе. Перестанем быть циничными. Представь, что тебе восемнадцать, а мне – двадцать один, что мир открыт нам и сулит только счастье. – Я не смогу, даже если буду стараться, – еле слышно произнесла она. – Если бы только можно было повернуть время вспять… – Я бы перенес тебя в прошлое, но боюсь, это не в моих силах. – Рейф нежно убрал прядь со скулы, обезображенной синяком. – Но хотя бы на несколько часов давай окунемся в другой мир – мир, каким бы мы хотели его видеть, простой и добрый. – Мир не отличается ни добротой, ни простотой, – горько ответила Мегги. – Сегодня он такой, – шепнул Рейф, поднимая ее руки и целуя их так бережно, будто они из тончайшего, тоньше яичной скорлупы, фарфора. – Поверь в это. Марго, хотя бы на несколько часов. – Я постараюсь, Рейф, – ответила она, медленно разжимая пальцы. Рейф снова поцеловал ее. Сегодня осуществится его мечта – та самая свадебная ночь, которой он грезил когда то. Все в мире казалось несущественным по сравнению с мягкостью ее ласковых губ, влажной шершавостью языка, теплой упругостью груди. Эта ночь сделает их счастливыми. Он преподнесет свое искусство любви в дар той, ради которой был готов на все. Как тогда, когда успокаивал коня Кэстлри, Рейф мысленно сосредоточился, стараясь передать Марго свое состояние. Напряженность стала спадать, страх утекал из нее, как песок из песочных часов. Почувствовав, что она успокоилась, тело стало податливым и мягким, Рейф начал целовать высокие скулы любимой. Коснувшись мочки уха, он захватил ее губами, лаская изящные изгибы трепещущим языком. Марго застонала от удовольствия и откинула голову. Смиренно Рейф подумал о том, что заставляет одного человека вверять себя другому. Странно, но после всего того, что было между ними, она не раздумывая подставляет ему горло в тот момент, когда наиболее беззащитна. Рейф прижался губами к нежной коже под подбородком, чувствуя ток крови и шелест сбившегося дыхания. Поддерживая ее одной рукой под спину, он начал расстегивать маленькие пуговицы у ворота рубашки. Губы его следовали за рукой, лаская постепенно обнажавшееся тело, все ниже и ниже. Представив, что эта ночь та самая, далекая, желанная, Рейф испытывал давно забытое чувство сладости греха, воспринимая каждый изгиб ее тела так, как воспринимает юность, – с ощущением непостижимой сладости и тайны. Коснувшись губами ложбинки между двух полукружий, Рейф почувствовал, что Мегги вздрогнула и стала беспокойно поглаживать его спину пальцами. |
