– А ты с какого момента понял, что ты в другом мире?

– В карете какой то ехал.

– А я? Уже тогда знала, что мы в другом мире? Помню то себя здесь только с того времени, как очнулась после падения.

– Ты была в другой карете. Я тебя там увидел, когда ты вышла, чтобы войти в этот дом. Лиска, а мы на каком языке говорим? На русском?

Попытавшись проговорить несколько слов про себя, Алиса пожала плечами:

– Не знаю. Не получается… уловить.

– Если нас перепутали с кем то, то где эти, с которыми перепутали? – Витька тут же хмыкнул. – Не отвечай. Чехарда какая то получается. Лиска, слушай… Если это лесной дом, он может быть домом для охотников? Тогда здесь, наверное, где то должно быть оружие. Тогда мы проживём. Я буду на охоту ходить, еда у нас будет… Пока лето, надо будет дров запасти на зиму. И тогда… интересно, а топоры здесь есть? Я видел столько кустов рядом с крыльцом и с домом… Всё заросло, так что никто не будет орать, что мы… браконьерствуем, деревья зря рубим. Ага?

– А мне кажется, браконьерством это считаться не будет, – медленно сказала Алиса. – Насколько я понимаю, этот лес – уже владения моего мужа. А раз я ему юридически жена – значит, лес и мой, что тот дядька Бартлей и подтвердил. Что хочу с ним, с лесом, то и делаю. В разумных пределах, конечно.

– Точно! – обрадовался Витька. – Тогда у нас только две проблемы – это огонь и вода. Были бы они – выжить в лесу было бы легко.

– Давай спать, – напомнила Алиса. – Завтра утром начнём с распаковывания вещей… Нет. С похода на второй этаж. Там выберем себе комнаты, туда втащим всё, что нам оставили. Кажется, дан Бартлей говорил, что еду на первое время нам тоже выделили. А после завтрака надо будет убраться в доме. Сделаем веники и выметем пыль.

– Вот блин… – недовольно промычал Витька. – Тебе не кажется, что дом для нас слишком большой? Может, займём одну часть, её и выметем?

– Кто не работает, тот не ест, – железным тоном ответила Алиса, а потом успокоилась и объяснила: – Вить, это тебе сейчас кажется, что убираться придётся каждый день. Нет. Мы выметем основную грязь, а потом будем убираться по мере… загрязнения.

– Лиск… Лиска…

– Что?

– Если мы с тобой тут, нас не от нашей настоящей мамы вывезли?

– Хочешь дойти до неё и проверить? И остаться с ней?

– Неа, не хочу. Просто думаю.

– Думай… Да, Вить, чуть не забыла… Ты был на улице, до темноты. Тут у них что – лето или осень?

– Меня в самый глухой угол посадили, без окошка, – вздохнул младший брат. – А когда вышел, по сторонам не смотрел. Но на деревьях листья есть. А что?

– Прохладно, что… Но это нам на руку. Интересно, вокруг этого лесного дома есть сад? Можно будет на зиму чем то запастись. Яблок собрать, например… – Сказала и поняла, что сболтнула глупость. На яблоках зиму не перезимуешь.

– Лиск…

– Ммм?

– А ты не боишься?

Она помолчала, прислушиваясь к себе.

– Боюсь.

– Потому что мы одни?

– Всё вместе. И дом такой заброшенный – а вдруг в окна влезут? Легко же. И мир другой: попадись с кем встретиться – о чём говорить можно, а о чём нельзя? И как тут к чужеземцам относятся – тоже неясно.

– В смысле?

– Ну, если с кем то встретимся, вдруг мы разговариваем не так, как тут привыкли? Впрочем, ладно. Потом подумаем, как быть. Вить, ты не голоден? Может, пошарить вслепую по мешкам – что то найдём?

– Не хочу. Как только ты сказала про еду, у меня сразу внутри… затошнило.