И чмокнув его в губы, соскользнула с колен и пошла встречать маму.

— Юра у нас? — спросила Татьяна Андреевна, едва переступив порог.

— У нас, — ответила Маша. И уже тише: — Он стесняется: у него синяки под глазами.

— Ужасно, — произнесла Татьяна Андреевна ровным голосом, будто синяки под глазами для Теплякова — вполне нормальное состояние.

— Он только что из больницы, — сообщила Маша. — У него сломаны два пальца.

— Ужасно, — повторила Татьяна Андреевна. И вздохнула.

Ее равнодушный голос болью отозвался в душе Теплякова, как будто все его мрачные мысли в отношении Машеньки получили свое подтверждение. Он поднялся с дивана, встал в дверях.

— Здравствуйте, Татьяна Андреевна. Извините, что я доставляю вам одни неприятности.

Татьяна Андреевна выпрямилась, закончив расстегивать молнии на своих сапогах.

— Ну что ты такое говоришь, Юрочка? Как тебе не стыдно? Мы все тебя очень любим. И когда ты долго не появляешься в нашем доме, очень за тебя переживаем. Профессия у тебя мне, честно говоря, очень не нравится. Тебе Маша не рассказывала, как били двоих ребят из ее класса?

— Рассказывала.

— Вот то-то и оно.

— Поверьте, но я никогда не унижусь до такой степени! — воскликнул Тепляков. — А Укутский хотел именно этого — чтобы я перед ним унижался. Да и мне, признаться, не нравится моя профессия. Но что поделаешь — другого выбора у меня не было.

— Кстати, Юрочка, ты не смотрел местные новости?

— Нет. А что?

— Тебя собираются привлечь к суду за превышение должностных обязанностей.

— Странно, — пробормотал Тепляков. — Следователь говорил. Впрочем, все это не так важно.

— Как же неважно? — воскликнула Машенька. — А если тебя посадят? Что тогда?

— Тогда, — грустно улыбнулся Тепляков, — ты будешь носить мне передачи, а у меня в биографии появятся судимость и все остальное. Как говорится, от тюрьмы да от сумы не зарекайся.

— А я? — вскрикнула Машенька со слезами в голосе.

— Господи! Маша! Нечего раньше времени паниковать. Все может обойтись, — попыталась успокоить дочь Татьяна Андреевна. — И вообще — хватит об этом. Будем ужинать. Пойдем, поможешь мне на кухне. А ты, Юрочка, пока посмотри телевизор: вдруг там еще что-нибудь скажут.

И по телевизору, действительно, сказали, сославшись на официальные источники, что у следствия есть несколько версий трагического события на лестнице одного из домов в элитном квартале, что следствие еще не завершено, что суду предстоит решить, оставлять ли виновника происшествия на свободе или поместить его в изолятор временного содержания. Затем была объявлена реклама, а вслед за нею интригующее обещание интервью в прямом эфире с двоюродным братом и двоюродной же сестрой погибшего Укутского.

Тепляков выключил звук и откинулся на спинку дивана. На экране мельтешили какие-то тени, сменяли друг друга сыры и зубные пасты, шикарные девицы примеряли шикарные шубы… и еще что-то, и еще. Наконец появился прилизанный тип, и Тепляков включил звук.

Странная это была парочка. Брату за сорок, сестре и того больше. У обоих лица испитые, морщинистые, с нездоровой кожей. Зато одеты с иголочки и по самой последней моде. Однако у Теплякова создалось впечатление, что одежда на них с чужого плеча: они то и дело пожимались, ерзали, словно она им очень мешала. Особенно карикатурно выглядела черная бабочка под костистым подбородком брата. Не нужно иметь специальные знания, чтобы понять, что это были люди, ведущие весьма беспорядочный образ жизни.