Предлагаю отправляться за ним,   тут же выдвинул идею Ван Вейк, сжав в руках топор.

  Как минимум, завтра,   осадил его Папуас. – У нас осталось меньше тридцати бойцов, половина из которых ранены. Остальные на респе, когда вернутся, тогда и пойдём. Пока можно подбить запасы.

  Что с самолётом? – спросил я у Сабжа, посадить машину он смог, но повреждения оставались неизвестными. – Он взлетит снова?

  Да,   ответил лётчик, но в голосе уверенности не было. – Надо поработать с ним дня два, или три, потом точно взлетит. Броня спасла, могло быть хуже.

  Займись.

  Учтите, что перемещение реактора может быть не таким сложным, если на нём сразу разместить приборы, снижающие вес.

  Тогда на руках отнесём?

  Может быть, но не забывайте про всё то, что к нему прилагается.

На этом совет прекратили. Команда занялась наведением порядка. Для начала выяснили, что у нас осталось. Патронов и автоматического оружия хватало на небольшую войну, в этом плане можно себя не ограничивать. С техникой всё было плохо. Сейчас наспех оборудовали два пикапа, что притащили на базу недавно, сами машины были исправны, оставалось только установить в кузове пулемёты. С пулемётами тоже было так себе, почти все были исправны, да только после такой стрельбы качество стволов оставляло желать лучшего, некоторые пулемётчики под конец боя стояли по колено в гильзах.

Василий Филиппович, у которого в электронном мозгу была прописана многозадачность, предложил на будущее делать беспилотники с зарядом взрывчатки. Не настоящие боевые дроны, а просто игрушечные самолёты, вроде тех, что в авиамодельном кружке делают. Запустить по прямой, чтобы упал в заданном месте. Артиллерии у нас почти нет, а взрывчатки и вообще бомб достаточно. Когда будет время, обязательно займёмся.

Пока же, как выяснилось, в атаку идти особо не с чем. Только стрелковое оружие. Даже моя винтовка, которая кое в чём заменяла артиллерию, и та пришла в негодность. Скоро добуду новую, а пока приходится пользоваться тем, что есть. Некоторые горячие головы разобрали убитый в бою бронетранспортёр, чтобы идти в атаку, прикрываясь щитами. Не самый плохой вариант, щиты точно выдержат автоматные пули, а силы прокачанного бойца хватит, чтобы такой щит перетаскивать.

Сборы бойцов и наведение порядка заняли ровно три дня. Вернулись не все, из постоянного состава шесть человек предпочли больше не иметь с нами дел. Зато из вольных сталкеров к отряду прибились два десятка. Их привлекла возможность воевать, не оглядываясь на запасы и не считая каждый патрон. Бронетранспортёр в этот раз не брали, самолёт тоже требовал дополнительных трудозатрат.

В итоге, к месту боёв мы выдвинулись на нескольких наспех собранных грузовиках. Два пикапа были нашей единственной боевой техникой. Всё остальное будет делать пехота.

Заводской комплекс выглядел точно так же, как и тогда, когда мы ушли. В зданиях горел свет, кое где жужжали какие то механизмы. Охраны не было видно, забор и ворота никто не починил, единственным свидетельством присутствия здесь людей было отсутствие трупов, следы крови были повсюду, а трупы кто то заботливо собрал и утилизировал, вряд ли путём похорон, но куда то их дели.

Штурмовая группа ворвалась в отсутствующие ворота и рассыпалась внутри огороженного участка, готовясь открыть огонь в любую секунду. Но нас никто не атаковал. Странно, всё это очень странно.

  Какие мысли? – спросил я у Василия Филипповича, стоявшего рядом, нас обоих прикрывал броневым щитом один из пехотинцев.

  Недостаточно данных для окончательных выводов,   развёл руками он. – Я не могу знать, сколько было тут людей до того, как мы атаковали. Не знаю точное количество убитых, поскольку не участвовал в общей схватке, не знаю количества роботов и их возможности.