Я могу только дать тебе шанс самому избежать ее.
– Что вы имеете в виду?
– Разве ты сам не видишь, что происходит?
Я нахмурился.
– Ну, опасный дисбаланс сил. Белый Совет здесь, в Чикаго. Мэб лезет в наши дела.
– Или, возможно, мы – в ее. Почему она назначила своим эмиссаром смертного, а, юный чародей?
– Потому, что кому‑то там, наверху, доставляет удовольствие смотреть на мои мытарства?
– Равновесие, – подсказал мне Привратник. – Все дело в равновесии. Восстанови равновесие, юный чародей. Докажи, что ты достоин своего звания.
– Значит, вы говорите, я просто должен работать на Мэб? – голос мой звучал глухо и отдавал жестью, будто слышался из кофейной банки.
– Какое сегодня число? – спросил вдруг Привратник.
– Восемнадцатое июня, – ответил я.
– А... Ну конечно, – Привратник отвернулся, и шум снова сделался нормальным. Привратник вернулся к остальным Старейшинам, и они заняли места на своих трибунах. Podii... Podia... Чтоб ее, эту латынь с ее склонениями...
– К порядку! – снова рявкнул Мерлин, и в зале не сразу, но довольно быстро воцарилась тишина.
– Привратник, – спросил Мерлин. – Как ты голосуешь?
Темная фигура Привратника молча подняла руку.
– Мы ступили на тропу, теряющуюся во мраке, – негромко произнес он. – Тропу, которая чем дальше, тем опаснее. Поэтому первые наши шаги по ней могут оказаться решающими. Мы должны делать их с осторожностью.
Темное пятно лица под тюрбаном повернулось в сторону Эбинизера.
– Ты любишь этого мальчика, Чародей МакКой, – сказал Привратник. – Ты будешь сражаться за него. Твоя истовость в этом деле достойна внимания. Я уважаю твой выбор.
Он повернулся к Ле Фортье.
– Ты сомневаешься в преданности Дрездена и его способностях. Ты настаиваешь на том, что только порченое семя вырастает на порченой земле. Твои тревоги можно понять – и, если ты прав, Дрезден представляет собой угрозу Совету.
Он повернулся к старой Мэй и чуть склонил голову. Мэй ответила ему таким же легким поклоном.
– Почтенная Мэй, – произнес Привратник. – Ты сомневаешься в его способности использовать свою силу с должной мудростью. Ты боишься, что уроки Дю Морне искалечили его, хоть это и не видно глазу. Твои страхи также заслуживают уважения.
И, наконец, он повернулся к Мерлину.
– Почтенный Мерлин. Тебе известно, что Дрезден принес Совету смерть и прочие угрозы. Ты веришь, что, устранив Дрездена, ты устранишь и угрозу. Твои опасения можно понять, но не принять. Что бы ни произошло с Дрезденом, Красная Коллегия нанесла Совету слишком болезненный удар, чтобы делать вид, будто ничего не произошло. Прекращение нынешней вражды будет лишь затишьем перед бурей.
– Довольно, приятель, – не выдержал Эбинизер. – Говори, как ты голосуешь: «за» или «против».
– Я проголосую в зависимости от исхода Испытания. От проверки, которая либо успокоит страхи одной стороны, либо докажет необоснованность доверия другой.
– Какого еще Испытания? – спросил Мерлин.
– Мэб, – сказал Привратник. – Пусть Дрезден исполнит просьбу Мэб. Это подарит нам помощь Зимы. Если ему удастся это, он докажет безосновательность твоих опасений в его способностях, Ле Фортье.
Ле Фортье насупился, но кивнул.
Привратник снова повернулся к Мэй.
– Если он выполнит эту задачу, это покажет, что он готов принять ответственность за свои ошибки и работать на благо Совета – даже в ущерб собственным интересам. |