Зато миссис Тифтон при виде их вскочила и бросилась к сыну.

— Джеффри! Маленький мой!..

Она долго-долго прижимала его к себе, бормоча что-то неразборчивое, но полное нежности и материнской любви. Глаза Джейн тут же наполнились слезами, и она мучительно пыталась вспомнить, за что именно она терпеть не может эту женщину. Но поток нежности в конце концов иссяк, и миссис Тифтон заговорила знакомым недовольным голосом.

— Как же ты мог? Как ты мог так со мной поступить?

— Прости, я не хотел тебя огорчать…

— Не хотел огорчать! Ты думал, — крепко держа сына за плечи, она отстранила его от себя, — думал, меня не огорчит, если мой единственный сын сбежит из дому?

Джеффри повёл плечом, пытаясь высвободиться.

— Я просто…

— Ладно, ты жив, с тобой всё в порядке, и это главное. Конечно, придётся тебя как-то наказать… Но пока что мы пойдём домой и постараемся обо всём забыть, а с наказаниями разберёмся позже, когда немного придём в себя. — Миссис Тифтон, кажется, была уверена, что её слова полны благородства и великодушия.

— Нет, — сказал Джеффри.

— Нет? — Она отступила на шаг и встала перед сыном, уперев руки в бока. — Что значит «нет»?

— Я хочу поговорить обо всём сейчас, пока мы здесь.

— Ну знаешь ли!.. До сих пор я проявляла поистине ангельское терпение и снисходительность, но в любой момент это может перемениться…

Джеффри оглянулся на мистера Пендервика. Тот ободряюще кивнул. Джеффри вздохнул поглубже — и начал сначала.

— Мама, я должен сказать тебе что-то очень важное. Я пытался сказать тебе об этом раньше, но ты не хотела слушать. Выслушай меня сейчас. Прошу тебя.

— Что за ерунду ты говоришь? Когда это я не хотела тебя слушать?

— Мама. Пожалуйста, сядь и позволь мне сказать.

— Бренда, дорогая!.. — Декстер уже не выглядел таким сонным. Возможно, он начал волноваться за собственное будущее. — Надеюсь, ты не собираешься выяснять отношения с сыном… перед этими людьми?

Джейн ощетинилась. Перед этими людьми! Когда-нибудь, когда она станет известной писательницей и тележурналисты придут брать у неё интервью, она расскажет им про мистера Дюпри из «Разделительной полосы». Ославит его перед всем миром.

— Пожалуйста, послушай меня хоть минуту, — сказал Джеффри. — А потом мы вернёмся домой. Обещаю.

Миссис Тифтон перевела взгляд с Декстера на Джеффри. И опустилась на стул.

Всё в порядке, Декстер. Пусть говорит. Я знаю, что мне нечего стыдиться. Если это для него так важно — разумеется, я могу послушать его одну минуту. Итак, юноша, у тебя ровно одна минута.

— Я не поеду в Пенси. Ни в следующем месяце, ни на следующий год, никогда.

Миссис Тифтон встала.

— Довольно, мы это уже обсуждали…

— Мама, ты обещала меня выслушать. — Она снова села. — Я любил дедушку, и ты это знаешь. Мне и сейчас его ужасно не хватает. Но я — не он. И я не похож на него.

— Дорогой, опять ты говоришь глупости. Не похож!.. Да ты просто его копия, и мы с самого твоего рождения прекрасно знали, что, когда ты вырастешь…

— Это вы с дедушкой знали. Но меня-то вы ни разу не спрашивали!

— А помнишь, как дедушка подарил тебе на Рождество маленькую военную фуражку? Ты маршировал в ней по всему дому, и тебе это страшно нравилось.