«Один – ноль в нашу пользу. Теперь надо достать второго. И все. Не роту же они выслали».

Но второй, видимо, обнаружив отсутствие напарника, повел себя крайне осторожно, хотя слежку не прекратил.

«А может быть, его просто пристрелить? В городе шумно, и кто обратит внимание на сухой звук выстрела?»

Фомин догнал топтуна и, не задумываясь, пристрелил его в упор.

«Вроде бы никто не видел. А если и видел, то что? Побегут догонять?»

Михаил быстро настиг Влада, взял его под локоть и затянул его сначала в ближайший проулок, а потом в ближайший подъезд. Они встали друг напротив друга.

– За тобой следили, – сказал Фомин.

– Знаю, заметил. Двое топтунов. И где они теперь?

Циценас понимал, что вопрос риторический, но все-таки его задал для проформы. Фомин молча поднял глаза к потолку и сказал:

– Полчаса у тебя есть. Я вне поля зрения. Запоминай адрес – там живет девушка Катя. Пешком далековато, да и нечего тебе зря светиться. Найди транспорт. Если ее нет дома, то дождись либо ее, либо меня. Скажешь, что от Миши. Я через часик там появляюсь.

– Ты куда собрался? – Циценас насторожился.

– Пойду звонить Волошину, – успокоил его Фомин. – Все, расходимся.

Добравшись до ближайшего переговорного пункта, Михаил заказал разговор с Москвой. Когда связь дали, он зашел в переговорную кабинку и поднял трубку. Из трубки не раздавалось ни звука. Михаил ухмыльнулся, – Волошин никогда не начинал разговор первым. Понимая, что их могут подслушать через коммутатор, он сказал лишь одно слово – «Пламя». В ответ прозвучал ряд цифр, повторенный дважды, и слово «Гуляй». На этом краткий разговор завершился. Выйдя наружу, Фомин, не обнаружив хвоста, направился к автобусной остановке.

Катя оказалась дома, и когда открыла дверь, то с интересом посмотрела на парня в форме, Влада, который от Миши. У девушки отсутствовал макияж, но это ничуть не уменьшало ее привлекательности.

– Ты точно не журналист, а вот Миша… На него тоже надо нацепить форму – это ему больше подойдет. А сам он где?

– Скоро придет, – сказал Влад.

– Да ты проходи, разувайся. Чего застыл?

Катя посторонилась, давая Циценасу возможность пройти.

Когда пришел Фомин, они сидели на кухне и пили чай с вафлями. Михаил немедленно присоединился к их компании. Перебросились несколькими ничего не значащими фразами, но разговор явно не клеился. Девушка, несмотря на молодость, имела весьма бурную биографию, самобытный жизненный опыт, поэтому быстро поняла, что парням надо побыть одним.

– Я схожу в магазин, куплю вафель и еще чего-нибудь вкусненького, а то мы почти все съели.

Фомин молча выдал ей несколько крупных купюр. Катя, не моргнув глазом их взяла и в знак благодарности кивнула.

Как только хлопнула дверь, Михаил, сгорающий от нетерпения, сказал:

– Давай, выкладывай, что там произошло.

Циценас обо всем подробно рассказал. Возникла длиннющая пауза. Первым подал голос Михаил:

– М-да… Все крест-накрест и наперекосяк. Какая-то муть голубая. Там что, все ОББ на измене сидит?

– Да нет, конечно, – отмахнулся Влад.

– А что? И думать не надо, если так. Расстрелять всех и посадить новых. Пока скурвятся, кое-какую пользу принесут. – Фомин азартно прищелкнул пальцами, как будто сам намеревался их расстрелять.

– Шутки у тебя… – Циценас поморщился. – Сидит кто-то один, но на ключевой должности. А этот Галушко чуть слюной не подавился, когда услышал про гауптмана СС Альберта Зимку. Как-то надо было реагировать, и он начал пороть всякую чушь – первое, что в голову пришло.