- Кресло китайского императора? - Удивился дед Максим и честно признался - Даже и не слыхивал о таком.

Я пожал плечами и ответил:

- Викула Никитич видел такое в одном древнем храме. На таком кресле древние китайские императоры по несколько часов в день сиживали и потому даже в глубокой старости имели по два десятка молодых наложниц, а от них детей.

Это точно была брехня, да, кто же это проверит? Древние знания и на Земле Магии тоже терялись безвозвратно, а то кресло, которое должен был изготовить для деда Максима наш кузнец-колдун, представляло из себя самый обычный медный аппликатор с множеством дырок, расположенных в особом порядке, и четырёхгранных пирамидок высотой в четыре миллиметра, изготовленный из меди, упрочнённой силовым полем, чтоб не изнашивался. Будучи курсантом космической академии, я провёл на нём не одну сотню часов, учась чувствовать телом гравитационные волны. Когда Николай принёс ящик с тонко помолотой глиной, смешанной с кварцевой мукой, я сказал деду Максиму:

- А теперь, Максим Демидович, тебе нужно снять штаны, плотно натянуть спереди подштанники и сесть на эту глину, чтобы получился точный отпечаток твоего гузна. Тут очень важно, чтобы та медная плита, которую мы по этому оттиску изготовим, идеально к нему прилегала.

Колдун почесал затылок и спросил:

- Так может тогда лучше голой задницей в глину сесть?

Через полчаса мы имели гипсовый слепок зада главного колдуна Максима Синеуса, а дед Потап уже намылился сварганить и себе точно такое же кресло. Про потенцию я не соврал, даже после часового сидения на «кресле китайского императора», так мы называли этот аппликатор, хотелось тут же рвануть в самоволку и мы на первых порах бегали, ничего не поделаешь, ведь против природы не попрёшь, но потом привыкали и малость успокаивались. Относительно же деда Максима я не переживал, у него была пассия, вдова из числа наших дворовых крестьянок. Ещё через полтора часа колдун вертел в руках полированное медное сидало толщиной в полтора сантиметра, всё испещрённое отверстиями различного размера и формы, и усеянное гранёными пирамидками. Пустив его по рукам, он с уважением сказал:

- Чую я, мужики, что в кресле китайского императора просто дикая силища сосредоточена и она в него не из твоих золотых рук перешла, Потап Архипович. Завтра же приготовься изготовить такие же кресла для Антона Василича и Никиты Василича. Грех наших бояр лишать такого прекрасного средства.

Я чуть было не ляпнул, что и для маменьки тоже, но сдержался. Той ещё нужно было работать и работать над собой, чтобы сиживать за ужином на кресле китайского императора. Мы вышли из кузницы и пошли на конюшню снова закладывать двуколку. Через полчаса мы не спеша ехали по бездорожью и я вполголоса, чтобы не сбивать деда Максима, рассказывал ему:

- Чувствуешь, дед, как снизу, словно ветерком повеяло, это под землёй, на глубине в девятьсот метров в этом месте, среди известняков карстовая полость образовалась. Большая, однако, в ней целая деревня поместится, а на дне неё чуешь, вода стоит, но озерцо небольшое. Ничего, рано или поздно подводная река его наполнит и тогда здесь можно скважину пробудить. Вода там, скажу я тебе, чистая и очень вкусная. Куда лучше, чем в Плаве. А вот теперь слышишь, словно что-то шумит? Это угольный пласт лежит, но он неудобный, под большим углом вниз уходит. Такой уголь добывать, только мучиться. У каждого вещества, Максим Демидович, своя плотность и потому своя масса, а масса, это не только вес камня, но ещё и волны, которые твоё сидало сейчас усиливает и ты их чувствуешь особенно хорошо. Викула Никитич года три с собой возил кресло китайского императора, но так до дома и не довёз. Его у него какой-то байстрюк спёр и сменял на бочонок вина у торговца, а тот такую драгоценную вещь на простой металл переплавил. Потому-то он и изъял записи о нём из своей путеведной рукописи.