Л.Н. сообщал в Прагу, что он в цейтноте, поскольку рукопись «Хунну» скоро надо было сдавать в издательство. Несмотря на это он нет-нет да и задумывался о герое будущей третьей книги – о Чингисхане. Судя по письму к П. Савицкому 1957 г., Л.Н. уже кое-что прочитал у евразийцев. «Брошюру Георгия Владимировича, – писал Гумилев, – я получил одновременно с письмом и прочел с огромным удовольствием. Вывод его не только правилен, но и весьма плодотворен. Чингис действовал не по обычаям, а вопреки». Легко «вычислить» по письмам из Праги, что речь идет о брошюре Г. Вернадского «О составе Великой ясы Чингисхана», появившейся в Брюсселе в 1939 г. Несколько ранее он писал Савицкому о Чингисхане, что история его возвышения требует специального исследования, которое еще не сделано.

Гумилев признавался, что несколько раз менял свой взгляд на эту эпоху, и, наконец, добился некоторого приближения, но все-таки еще не был удовлетворен результатами. Он полагал, что изучать эпоху Чингиса надо с хунте через тюрок и киданей. «Надеюсь, – писал Л.Н., – что когда я закончу мою «Историю» и продвину ее до начала XIII в., ибо я достал источник и по этой эпохе, будет создан фундамент для построения истории возвышения Чингиса».

Но до этого еще далеко; пока все мысли заняты хуннами. Вот хроника событий по письмам Л.Н. к П. Савицкому. В феврале 1959 г. Гумилев замечает: «Надеюсь, что первая часть моей «кочевнической трилогии» оправдает меня в Ваших глазах». «Мне хочется, – пишет Л.Н. через три месяца, – поднять историю кочевников и их культуру, как в XV в. гуманисты подняли забытую культуру Эллады, а потом археологи воскресили Вавилон и Шумер». В октябре Л.Н. писал Савицкому: «Хунны», наконец-то, двинулись в поход. Сейчас идет редакционная подготовка, а в начале года есть надежда увидеть их на столе. Но вся третья часть со II по V в. отложена». В следующем месяце Л.Н. пишет другу торжествующе: «Все мои помыслы прикованы к хуннам, снова прорвавшимся на свет. Они выходят! Тьфу, чтобы не сглазить...» Радость была, правда, немного преждевременной. Лишь в апреле 1960 г. Гумилев торжествует по-настоящему: «Тронулся лед. «Хунну» уже набраны и отпечатаны, на днях выйдут в свет».

Л.Н. уже может себе позволить переключиться на вторую часть трилогии – на древних тюрок, так как многое из старых заготовок уже не удовлетворяло. Как и ранее, он вживается в героев своих книг: «Мне хочется оторваться от гипноза китайских летописцев и читать источник глазами тюрка, а не китайца», – сообщает он своему пражскому другу и коллеге. Л.Н. считал, что такой подход вообще типичен для лучших историков русской школы, которые настолько сроднились с Центральной Азией, что научились смотреть на ее историю «раскосыми и жадными глазами» степняков.

П. Савицкий подбадривал Л.Н. из Праги, но ему самому приходилось нелегко. Когда он вернулся в Прагу, коммунистическая Чехословакия приняла его негостеприимно. Власти отказались дать ему какое-нибудь место по учебно-педагогической части и таким образом использовать его таланты и знания. П. Савицкий в сентябре 1959 г. сообщал Л.Н.: «Я все делаю собственноручно в труднейшей обстановке сверхперегрузки: снискиваю пропитание для пятерых, а вскоре, будем надеяться, и для шестерых (по линии «дедушки»)». Ему пришлось заняться плохо оплачиваемой непостоянной работой, главным образом, переводами с чешского языка на русский книг, журнальных статей на исторические, литературные и экономические темы.