– Абсолютно. У нее ровный пульс. Можешь опустить ноги. Только не бросай. Нежнее!

Эмерсон успокоился и снова принялся бурчать:

– Питри перегибает палку. Его людей косят болезни, а ему хоть бы хны! Наверняка специально все подстроил. Чтобы они бегали к нам и путались под ногами. При следующей встрече непременно скажу ему пару ласковых слов.

– Думаешь, это одна из помощниц мистера Питри?

– Кто же еще? Квибелл ведь сказал, что их девицы больны. Этой бедняжке, видать, надоело гнуть спину на маньяка Питри. И правильно! Только почему она никак не очнется?

– Она уже приходит в себя.

Вообще-то я подозревала, что сознание вернулось к девушке несколько минут назад. Непонятно, зачем ей понадобилось притворяться.

– Наконец-то! – Эмерсон склонился над незнакомкой, едва не смахнув носом ее очки.

Я отстранила его, смочила лицо девушки и поправила очки, подивившись, зачем она их носит: стекла были простые, все равно что оконные.

– Разумеется, мы с радостью окажем помощь бедняжке, – сказала я, наблюдая, как дрожат ее ресницы и шевелятся губы. Выглядело это вполне естественно: видимо, у девушки был опыт любительских театральных постановок. – Но, надеюсь, она не захочет с нами остаться. Профессор Питри решит, что мы намеренно переманили его ассистентку.

– Что мне до Питри с его дурацкими выкрутасами?! Что бы я ни сделал, он все равно обольет меня помоями. Пускай сама решает. Но лишняя пара рук нам пригодится. Да и тебе не помешает еще одна женщина в экспедиции.

Последнее замечание до того противоречило истине, что я невольно фыркнула.

– Я не из тех особ, что не могут обойтись без себе подобных. У меня и так хватает дел!

– В том то и дело, что не хватает, Амелия! Тебе все время хочется чем-то занять свой активный ум. Вот ты и вмешиваешься в полицейские расследования, высасываешь из пальца невообразимые версии о каком-то Гении... в общем, о разных преступных заговорах. Если рядом появится молодая ученица, которую можно было бы посвящать в азы археологии, у тебя не останется времени гоняться за преступниками. Никогда не видел такого долгого обморока! Может, надавать ей пощечин?

Намек был тотчас понят. Девушка уже познакомилась с медвежьей хваткой Эмерсона и, наверное, представила себя со свернутой челюстью. Ее глаза как по команде открылись.

– Где я? – Голос звучал на редкость неубедительно.

– Там, где собирались быть, – проворчал мой супруг. – У мистера и миссис Эмерсон, мисс...

Мне было интересно, что она скажет. Ответ прозвучал почти без задержки, – во всяком случае, для Эмерсона, не подозревавшего о ее притворстве.

– Маршалл. Энид Маршалл.

Эмерсон присел на камень и улыбнулся. Для посторонних женщин у него припасена специальная улыбочка. Век бы ее не видеть!

– Что ж, мисс Маршалл, поздравляю с мудрым решением удрать от Питри. Ученый он неплохой – я знавал и похуже, но его образ жизни не годится для нормальных людей. Правда, тащиться сюда пешком из самой Саккары – это уже не мудрость, а опрометчивость, тем более в вашем состоянии.

– В моем состоянии?.. – переспросила девушка.

– Ничего, – не унимался мой простодушный муж, – миссис Эмерсон от души напоит вас рвотным корнем и прочими приятными снадобьями, и вам мигом полегчает. Давайте я отнесу вас в дом...

– Нет-нет, спасибо, я дойду сама.

Опираясь на мою руку, Энид – раз уж она выбрала себе это имя – встала с земли. Вид у нее был растерянный, и немудрено: Эмерсон уже навесил на нашу гостью ярлык и так уверенно обрисовал ее мотивы, что девушка вполне могла задуматься, а кто же она такая на самом деле.