Дэрин вспомнила, как после смерти папы на нее насели мама с тетушками, пытаясь заставить вести себя, как положено приличной девушке. Все эти кринолины, чаепития и тому подобная чушь. Они вели себя так, словно хотели стереть прежнюю Дэрин. Ей пришлось сражаться изо всех сил, чтобы отстоять право быть собой.

В этом-то и заключается секрет: держать удар и продолжать драться, что бы ни случилось.

— Доктор Барлоу уговорит капитана, вот увидишь, — сказала девочка. — И мы отсюда улетим так быстро, что ты даже не заметишь, точно говорю!

На самом деле Дэрин не была целиком уверена, что план Алека сработает. Но все равно это было куда лучше, чем сидеть на леднике, дожидаясь попутного ветра.

— Их отравили, — сглотнув, хрипло произнес Алек. — Сначала стреляли, потом бросили бомбы. Пытались сделать вид, что покушение затеяли сербские анархисты. А когда ничего не вышло, в ход пошел яд.

— Зачем? Чтобы был повод начать войну?

Алек кивнул.

— Германия решила, что война будет. Вопрос — когда, и чем быстрее, тем лучше…

Дэрин хотела сказать, что вся эта война просто чушь собачья, потом вспомнила Ньюкирка и других, охваченных боевым пылом, и решила, что всегда и везде найдутся олухи, готовые ринуться в драку.

Но в рассказе Алека ей тоже не все было понятно.

— Твоя семья правила Австрией?

— Да. Последние пятьсот лет.

— Но если немцы убили твоих родителей, почему Австрия помогает им, вместо того чтобы дать кайзеру хорошего пинка? Или твои родственники не знают, что там случилось?

— Знают, — вздохнул Алек, — или подозревают. Но мой отец не слишком ладил с прочими Габсбургами.

— И чем же он не угодил?

— Тем, что женился на моей матери.

Дэрин вытаращила глаза. Нет, она слышала о семейных неурядицах, вызванных неудачной женитьбой, но в обычных семьях все же обходилось без бомбометания.

— Твои родственники что, совсем чокнутые?

— Нет, они правители империи.

Дэрин чуть не сказала, что, по ее мнению, это одно и то же, но сдержалась. Вместо этого она снова принялась расспрашивать Алека. Разговор явно помогал ему прийти в себя.

— И что не так было с твоей мамой?

— Она не принадлежала к высшей знати. Нет, ты не думай, она не простолюдинка — среди ее предков попадались даже принцы. Но чтобы выйти замуж за Габсбурга, надо обладать безупречной родословной.

— Вот оно что, — кивнула Дэрин.

Величавые манеры Алека, которые поначалу так раздражали, вдруг обрели совсем иной смысл. Значит, теперь, когда его отец мертв, он станет герцогом? Даже круче того — эрцгерцогом. Звучит шикарно!

— И когда мои родители полюбили друг друга, — вполголоса продолжал Алек, — им пришлось хранить свое чувство в тайне.

— Ух ты, чертовски романтично, — поддакнула Дэрин. Алек покосился на нее и хмыкнул.

— В смысле, тайные свидания и все такое, — объяснила она.

— Мама говорила то же самое. — На лице Алека промелькнула слабая улыбка — Она была фрейлиной у принцессы Изабеллы де Круа. Принцесса собиралась выдать за моего отца одну из своих дочерей. Он часто бывал у них, но никто не догадывался ради кого. И вот однажды он забыл на теннисном корте свои часы…

Дэрин фыркнула.

— Дома я тоже постоянно забывал часы на теннисных кортах.

Алек удивленно покосился на нее и продолжил:

— Изабелла нашла часы и открыла их. Она, должно быть, надеялась увидеть внутри портрет одной из дочерей…

— А увидела фотографию твоей мамы!

Алек кивнул.