– Как господин, корнет?

– Атакуйте меня по настоящему, Слуцкий. Вы скоро станете частью элитного офицерского полка. Ваши плечи украсят погоны! Итак!

Слуцкий атаковал. Лабунский ловко увернулся от штыка и студент упал.

– Браво, корнет! – к ним подошел штабс-капитан Штерн. – Вот что значит закалка фронтового офицера. Война, господа, новобранцы, многому научила нас фронтовиков.

– Смирно! Господин штабс-капитан, вверенное моему попечению подразделение находится на занятиях!

– Вольно! – Штерн приложил руку к козырьку фуражки.

– Вольно!

– Прикажите вашим новобранцам отправляться в расположение. Пришла пора получать форму, господа. С юнкерскими погонами. А вас попрошу пройтись со мной, корнет.

Лабунский отдал команду и пошёл за командиром роты.

– Что-то случилось? – спросил Лабунский.

– Снова наш начальник контрразведки.

– Снова вцепился в меня? Да что ему нужно?

– Не в вас, корнет. С чего вы взяли? Но снова разговор шел о вашей старой знакомой.

– Анна?

– Точно так, Анна Губельман. Знаменитая Аня в кожаных штанах. Или валькирия революции. В Ростове её забудут не скоро.

– Анна не выносила расстрельных приговоров, штабс-капитан.

– Но подпись Губельман стояла на каждом из них.

– Штабс-капитан, она сторонница привлечения офицеров русской армии в Красную армию. Это комиссар Шамов был за повальный террор. А что до её подписи, то она ничего не решала. Да что нам сейчас до Анны? Её давно и след простыл. Чего вспоминать.

– А подполковник Вольский считает иначе.

– Что вы хотите сказать?

– Губельман видели в городе.

– В Новочеркасске? – удивился Лабунский.

– Он утверждает, что это так.

– Не думаю, что она стала бы так рисковать. Её помнят многие офицеры, сидевшие в Ростовской тюрьме ЧК. Она уже, наверное, и до Москвы добралась.

– Вольский считает, что Анна станет искать связи с вами, корнет. Я заявил ему решительный протест.

– Связь со мной? Но по какому поводу? Неужели он всё ещё считает, что я агент большевиков? Да и что я могу сказать красным, штабс-капитан? Я не офицер штаба. Я не знаю оперативной обстановки и не знаю планов командира дивизии. Я солдат 4-й роты.

– Я подал запрос на вас, корнет.

– Запрос?

– Прошу утвердить вас в должности командира 4-го взвода. Я помню ваше желание остаться на рядовой должности. Но кто станет командовать мальчиками пополнения?

– Разве мало офицеров?

– Но у вас больше опыта, корнет. Вы же знаете, скольких мы потеряли в бою под Ростовом. Так что эти двадцать «птенцов» – ваши подчиненные. Позаботьтесь, чтобы они завтра на смотру выглядели как нужно. Пусть пришьют юнкерские погоны и шевроны.

– А что делать с контрразведкой?

– Да не станем мы о них думать. У меня и так полно дел. Моя рота уже состоит из 367 бойцов. Больше 150 новички. Студенты и гимназисты.

– Завтра смотр?

– Командир полка полковник Семенов его проводит. Желает посмотреть на пополнение.

– Боюсь, что нам нечем его удивить. В смысле приятного удивления…

***

Утром 4-я рота была построена на плацу. Все новые добровольцы получили форменную одежду и оружие.

– Рота! Равняйсь! Смирно! Равнение на средину!

Штерн чеканным шагом подошел к Семенову.

– Господин полковник! 4-я рота особого офицерского полка построена! Командир роты штабс-капитан Штерн!

– Здорово молодцы!

Бойцы ответили:

– Здравия желаем господин полковник!

– Вольно!

– Вольно! – дублировал команду Штерн.