Я смотрел, как она вытирается, выходит из душа, и все еще сжимал себя дрожащей рукой. Твою мать. Как пацан. Как голодный прыщавый старшеклассник.

В следующий раз я кончу в нее, на нее и с ней. Или я, бл*дь, не Макс Воронов. Я вытер себя своей же рубашкой и швырнул ее в мусорку.

Ошпарил пересохшее горло виски, сунул в рот сигарету и прикурил, не спуская с нее пьяного взгляда.

Когда зазвонил сотовый, я потянулся к нему не глядя и прохрипел:

— Да.

— Ты какого хрена не отвечал? Спишь, что ли?

— Здороваться учили, Граф?

— Меня много чему учили, Зверь. Дело есть. Не по телефону.

* * *

Мы остановились на мосту и вышли из своих машин, стали у парапета, глядя на черную воду, по которой кругами плавали сухие листья. Я закурил и протянул сигарету брату — тот прикурил от моей сигареты и шумно затянулся. А я смотрел на его профиль и чувствовал его напряжение в затяжном молчании. Словно он все еще что-то обдумывает.

— Я с Зарецким сегодня встречался на нейтральной территории.

— Твою ж… с тем самым?

— С тем самым. Предложил мне стволы, взрывчатые вещества и боеприпасы переправлять на Ближний Восток. Типа списанные, которые подлежали уничтожению. Бабки большие предлагал. Место в парламенте и свою крышу.

— И?

— Отказался я.

Я прищурился, сильнее сжимая фильтр сигареты. Только мы с Андреем знали, что это означает. И у меня мгновенно вздымился мозг, я видел по взгляду брата, что и у него тоже.

— А каким боком он там? Или легально?

— Ни хрена не легально. Они нашими задницами свои прикрыть хотят. И рыбку съесть и на хрен сесть. Канал, у них все есть, а вот тех, кто на себя сам процесс возьмет — нету. Официально они не при делах и, если всплывет где-то, виноваты мы будем, Зверь.

— И что? Как твой отказ воспринял?

— Он, сука, видать, себя кардиналом Ришелье возомнил, в шахматы меня играть посадил. А в конце, гнида старая, сказал, что, несмотря на то что я выиграл, я только что очень многое потерял. В том числе, возможно, и жизнь.

Я хищно ухмыльнулся.

— Ну, знаешь, от шальной пули и генералы дохнут. Все мы смертные.

— Проблема в другом — у него кроме нас не на кого рассчитывать. Он попытается надавить. Осторожными надо быть. Это не просто бабки, Зверь. Это политика. И они по трупам пойдут, чтоб своего добиться.

— Думаешь, боевикам продают?

— Не думаю — уверен. Новые враги. Чтоб не скучно жилось.

Андрей задумчиво выпустил дым и отшвырнул окурок вниз с моста. А я развернулся спиной к парапету и затянулся последней затяжкой, обжигая пальцы:

— Новые враги — это хорошо замаскированные старые. Ахмед сдох, и на нас вышли напрямую.

ГЛАВА 4. Башира

Только не говори, что ты не виноват. Это оскорбляет мой разум.

Ей вдруг стало страшно. Очень-очень страшно. Именно тогда, когда проходила мимо кровати своей младшей сестренки, вдруг подумалось о том, что никогда больше не увидит ни ее, ни маму с папой, и грудь сжало тоской, будто наполнились водой легкие. Когда-то в детстве Зарема упала в колодец.

Она наклонилась вниз, чтоб рассмотреть, куда упала резинка с ее толстой черной косы, и, не удержав равновесие, полетела вниз. Как ее вытащили, она не помнила, а вот как вода ледяная в горло затекала и наполняла болью, разрывающей грудную клетку, помнила хорошо.