Когда вернулся Конканнон, мне показалось, будто он спас меня из горящей печи или из захлопнувшейся ловушки. Выглядел детектив почти благодушно.

– Я вынужден откланяться, – заявил он, потирая руки. – Знаете, мистер Эйр, вы ужасно упрямый человек.

– Неужели? – вежливо произнес я.

– Скажите мне, что еще могла делать Гарриет Лисон, лежа обнаженной у реки, если не поджидать своего любовника? – насмешливо спросил детектив. – Загорать? Вы все еще утверждаете, что не назначали ей свидания в ту ночь?

Я отрицательно покачал головой.

Странная, гипнотическая, почти напевная интонация появилась в его тоне.

– Вы невиновны во всем остальном. Почему вы скрываете от меня это? Почему?

Я сохранял молчание.

– Тогда я сам скажу почему, – проникновенно говорил старший офицер. – Вы не можете простить себе, что оставили ее там на произвол… Вы никогда не сможете забыть, что порвали с ней в конце концов. Никогда. Вы внушаете себе, что все случилось не из-за вашего расставания. Но ничего не выйдет. Вы будете носить шрамы от ее ран в своем сердце всю свою жизнь. Мне жаль вас.

Еще минута, и я бы доверился этому удивительному человеку. Но тут снова звякнул телефон.

– Это тебя, Доминик! – крикнул Фларри. – Майра хочет поговорить с тобой.

Я был рад ускользнуть от разрушительных уловок Конканнона. Но беседа с Майрой меня ничуть не успокоила. Она произносила слова, как автомат:

– Доминик, вы не могли бы немедленно приехать ко мне. У меня большое горе.

– Да, конечно, – успокоил я его. – А в чем дело?

Она потеряла самообладание и разрыдалась:

– Кевина арестовали!

Глава 13

Пока я ехал по главной улице, Шарлоттестаун показался мне совершенно иным, словно дом, где произошла катастрофа, закрытый ставнями, притихший и побежденный. Кроме двоих крепких парней, пристально рассматривавших меня, когда я вылезал из машины, поблизости не было ни души. «Неужели все население города арестовано?» – подумал я. Улицы не выглядели бы более мрачно, даже если бы в этом нездоровом маленьком городишке разразилась эпидемия чумы. Атмосфера была столь же безнадежной, как в моей первой школе в Ковентри: невольно возникало ощущение полной изоляции.

Я почувствовал облегчение лишь в тот момент, когда Майра открыла мне дверь и торопливо провела меня в кабинет Кевина. Три маленьких веснушчатых личика ошеломленно уставились на меня из глубины коридора.

– Не торчите тут, дети! – прикрикнула на них мать. – Займитесь чем-нибудь! Идите на улицу и поиграйте! Погода разгулялась.

Эта нервозность не вязалась с обычно уравновешенным поведением Майры. Казалось, она сама не своя: ее румянец выглядел чахоточным, волосы спутались, а глаза покраснели от слез.

– Какой позор! – пробормотала она. – Как это переживут дети?

– Что происходит, Майра? – осведомился я. – Мне совершенно ничего не известно.

– Я не знаю, к кому обратиться! – воскликнула она. – Если бы только отец Бреснихан был здесь!

– А я ничем не могу помочь? – сочувственно спросил я.

– Кэтлин говорит, возможно, святой отец вернется сегодня вечером, – бессвязно произносила хозяйка дома. – Ужасно! Эти люди увели его с собой. Они даже не дали мне с ним поговорить!

– С Кевином?

– Да. – Майра разрыдалась.

Когда она немного пришла в себя, я поинтересовался выдвинутыми против Кевина обвинениями.