Изменить размер шрифта - +

В сентябре 1724 года был поставлен диагноз: песок в почках, осложненный следами венерического заболевания, плохо вылеченного.

Каменная и незалеченная венерическая болезни доставляли Петру непереносимые страдания. Стриктура уретры, заболевание мочевыводящих путей, развивалось на фоне хронических воспалительных процессов. Недолеченный сифилис или гонорея? В России безоговорочно признавали первый вариант. Вольтер, который всегда знал все, уверенно утверждает, что Петр болел гонореей.

До настоящего времени сохранились серебряные катетеры, которыми император самостоятельно бужировал уретру. Это неимоверно болезненная операция осложнялась отсутствием анестезирующих средств — естественно, в этом качестве Петр использовал крепкие спиртные напитки. Но и они оказывались бессильными. Поэтому царь решился на бужирование только один раз. Крики больного во время этой процедуры приводили окружающих в ужас.

Несмотря на болезнь, император отправился посмотреть, как продвигаются работы по рытью Ладожского канала. Там он проводил холодные ночи в палатке, погружался в воду, ездя верхом по замерзшим болотам. Затем Петр направился на Олонецкие «железноделательные» заводы, потом на заводы Старой Руссы, где работал в качестве простого рабочего; наконец, настоял на возвращении в Петербург водным путем, хотя стоял уже ноябрь. Дорогой, около маленького городка Лахты, император увидел севшее на мель судно, а на нем солдат в опасном положении. Спеша им на помощь, он вошел в воду по пояс. Команда была спасена, но царь вернулся в свою столицу в жестокой лихорадке и слег. Переохлаждение и алкоголь способствовали обострению болезни, которое закончилось острой задержкой мочи и поражением почек — пиелонефритом с развитием уросепсиса.

«Он спас лодку и, может быть, жизнь нескольких человек, но подверг опасности большой корабль и многочисленную команду, начальство над которой ему было вручено», — осуждал Петра К. Валишевский.

В столице Петра ожидало ужасное открытие, что Екатерина давно обманывает его с Виллимом Монсом. 5 ноября 1724 года он получил анонимное письмо, в котором об этом сообщалось.

Виллим Монс, во всех отношениях приятный молодой мужчина, был братом Анны Монс, первой возлюбленной Петра, оставившей по себе такую неприятную память. Как все дети семьи Монс, он обладал яркой внешностью, был статен и приветлив. Но его отличали не только внешняя привлекательность и щегольство. Поступив на военную службу, Виллем отменно зарекомендовал себя в армии, участвовал в битвах при Лесной и под Полтавой, где продемонстрировал и храбрость, и ловкость. Вскоре его приметил генерал-поручик Родион Христофорович Боур, большой ценитель красоты во всех ее проявлениях, а особенно в юных пригожих мальчиках. Так Монс стал адъютантом Боура. В этом не было ничего странного. Не воспользоваться склонностью начальства мог только ханжа или записной дурак, а Монс не был ни тем ни другим.

Вскоре миловидность адъютанта заметил Павел Ягужинский, и они стали, по выражению М. И. Семевского, «короткими приятелями».

Еще в 1711 году Монс обратил на себя внимание Петра и стал его адъютантом. Это приблизило его к царю, но было мало для того, чтобы сделать карьеру. Вероятно, имелась протекция, но отнюдь не со стороны Анны, которая именно в то время вышла за барона Кайзерлинга. Покровительствовала брату Матрена Балк, пользовавшаяся исключительным доверием Екатерины. Ее стараниями Виллим в 1716 году был определен камер-юнкером ко двору царицы, замечен ею, а затем стал управляющим ее Вотчинной канцелярией. Лицемерная Екатерина объясняла, что только для того поставила красавчика Виллема управлять своим имением, чтобы угодить Петру — все-таки память о его большой любви. Он так и не сумел ее забыть.

Вместе со своей старшей сестрой Матреной Балк Виллим стал центром преступного сообщества, затягивающего паутиной коррупции всю Северную столицу.

Быстрый переход