Он ведь совсем мальчишка, подумала Катя. Конечно, для матери он и в тридцать останется мальчишкой, и в пятьдесят… Но сейчас он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО почти ребенок. Ему бы в компьютерные игрушки играть и не знать проблем серьезней поступления в вуз! А вы хотите сделать его своим орудием. Показать ему такой рай, к которому не западло стремиться. Промыть моему мальчику мозги, чтобы не щадил себя, служа вам. И принес себя в жертву, если на то будет воля системы. Есть только один способ избавить моего сына от участи павшего героя — все сделать самой. Может, это и противоречит законам чести, неведомым мне, серой бабе. Однако я свой выбор сделала.

Катерина вдруг осознала: чтобы стать хорошим орудием, надо стать умным орудием. Самонаводящимся. Выбирающим цель по звуку, по запаху, по температуре тела, по черным мыслям, а не просто пуляющим в сторону, в которую укажут.

Я не доверяю высшим силам, подумала Катя ГРОМКО, во всеуслышанье. Вы, могучие недоумки, до сих пор не научилась обращаться со свободой воли. Если один из вас чего-то захотел для себя, вы собираетесь стаей и долго осуждающе хлопаете крыльями. Будто куры на небесном насесте. А могли бы уже догадаться: новорожденную свободу нельзя зарезать или задушить, словно человеческого ребенка, некстати упомянутого в пророчестве. Надо научиться с этим жить.

— Ангелу так легко стать предателем, — задумчиво протянула Наама. — Сговорились Харут и Марут с Агалиарептом — предательство. Вздумал Мурмур духами торговать — предательство…

— Мурмур торговать вздумал? — удивилась Катя. — Значит, ее… его не господь бог уполномочил демонов в рабство продавать, а оно само додумалось?

Сидящие за столом переглянулись с таким изумленным видом, с каким переглядываются шулера, услышав: да вы, кажется, жульничаете, господа! Один Мореход усмехнулся в бороду и одобрительно подмигнул Катерине:

— Конечно, оно само додумалось. Мурмур — умелый работорговец, товар у нее ходкий, а по нынешним временам так и вовсе бесценный. В нганга сидят разные духи: и закоренелые преступники, и неопытные создания, не сумевшие себя защитить. Но обречены и унижены — все. Несмотря на свое рабское состояние, каждое из этих существ во много раз сильнее человека. И вырвавшись на волю, буйствует, точно малиновый пиджак в Куршавеле — однова живем. Он уничтожит своего хозяина, если того не защитит сила Мурмур. А за эту силу придется заплатить — и дорого. Как ты, наверное, уже догадалась, душой. Впрочем, ради успеха человек сегодня и свою душу продаст, и чужой не пощадит. Главное, напеть ему в уши, сколь высоко он поднимется и за какой короткий срок, если будет слушаться агентов Мурмур.

— У нее и агенты есть? — Катя покачала головой. — Лихо! А вам не кажется, господа присяжные заседатели, что если Мурмур дать по рукам, на ее месте мигом образуется Мурмур номер два? У нас, у людей, так всегда и происходит: как только система налажена, хозяев можно убрать, а бизнес захапать себе.

— Они не люди, — Мореход обвел рукой ангела, демона и бога. — У них, к счастью, взаимозаменяемости не существует. Каждый из них уникален, неподражаем и невосполним. И если убить Мурмур, созданный ею рынок рабов рухнет.

— Это, конечно, удобно, — вдумчиво покивала Катя. — Последний вопрос: как ее убить и где она хранит свою смерть. Я уже слышала про зеркало, которое везде и нигде, которое откроется мне, когда звезды сойдутся соответствующим образом, а наши судьбы пересекутся где-то… Один Эллегва знает где.

— Не думаю, что мой сухопутный братец знает, где вы пересечетесь, — ехидно улыбнулся Мореход. — Он, конечно, ведает всеми путями, но своими путями ведаю только я.

— А что, мне придется искать зеркало Мурмур в море? — жалобно поинтересовалась Катерина.