|
Пускай потом гадают, кто он такой. Наверное, решат, что он охотник или отставной солдат-наемник. Пусть думают, что хотят, вспоминая свою смерть, оправдывая свое поражение. Пусть… Глеб усмехнулся, вспомнив, как расправился с тремя упырями. Первому вырвал глаза, свернул шею и сломал позвоночник. Второго насадил на подхваченный с земли кол, пригвоздил к земле. А третьему вывернул руку, сбил с ног, а потом размозжил его уродливую шипящую голову о шершавый серый камень, вросший в землю. Он мало что понимал тогда, он был как пьяный. Но ведь и силы нашлись, и реакция не подвела — впрочем, после схватки он почувствовал себя опустошенным, выжатым, измочаленным. Едва не упал, привалился к дереву — голова гудела и перед глазами все плыло. Но теперь он почти в полном порядке. Теперь у него есть оружие. И даже союзники… Ирт с боевым молотом в руках встал справа от него. Рябой здоровяк с мечом и пожилой крестьянин с секирой держались чуть позади. Кажется, они были знакомы. А может, просто договорились прикрывать друг друга. — Варвар! — выкрикнул имя человек в маске. — Сегодня ты первый! Со скамьи поднялся мускулистый Двуживущий. Из одежды на нем были одни кожаные штаны. Голый торс пестрел цветными татуировками, длинные волосы были заплетены в тонкие косы, железный обруч охватывал правую щиколотку — амулет, который можно снять лишь отрубив ступню. — Скольких мы должны победить, чтобы выйти на свободу? — негромко спросил Глеб. — Всех, — ответил человек в маске. — Хорошо, — сказал Глеб. — Тебя тоже? Он не услышал ответа, потому что Варвар, зарычав, ринулся вперед. Песок и опилки полетели из-под его ног, словно из-под колес буксующего автомобиля. Взвизгнул рассеченный клинком воздух. Ирт невольно отступил на шаг. Попятились рябой здоровяк и пожилой крестьянин. Глеб не двинулся с места. Варвар взревел, занося меч для сокрушительного удара, прыгнул на неподвижного, должно быть обмершего от страха Одноживущего. И увидел, как стремительно взвилось копье, устремилось ему навстречу, и уже не отвернуть, не уклониться, не отбить смертельный выпад. Глеб вдруг вспомнил, как звали молодого гоблина, что когда-то учил его обращаться с копьем, выкрикнул: — Уот! — короткое имя прозвучало словно боевой клич. Острый наконечник вонзился в бок здоровяку, пробил кожу и мышцы, разорвал печень. Глеб отшатнулся, выдернул копье, не позволяя ему застрять в теле врага, длинным скользящим шагом ушел в сторону. Мертвое тело рухнуло на арену. Потемнели опилки с песком, напитавшись горячей кровью, потемнели и лица Двуживущих. Глеб застыл, неловко опершись на копье, с притворным изумлением глядя на труп врага. Пусть думают, что это случайность. Пусть видят, что Одноживущий и сам испугался своего деяния, удивился своему везению. — Пиранья! — рявкнул человек в маске, и со скамьи скатился невысокий круглый человечек с длинным кинжалом в каждой руке, в крепких сандалиях, на мысках и пятках которых сверкали отточенные лезвия, с шипастыми браслетами на запястьях. Двигался он быстро, текуче, обманчиво — делал вид, что сейчас бросится вправо, а кидался влево, показывал, что отступит, и наскакивал. — Посторонитесь, — сказал Глеб своим невольным соратникам. И те послушно расступились, отошли. |
