Изменить размер шрифта - +

Самое большое, что они могли сделать, это замедлить скорость снижения.

Так вот они и снижались параллельно стенам, лихорадочно хлопая крыльями, когда подлетали к выпиравшей улице, мучительно медленно, или это так казалось Кикахе, двигаясь вперед, проносились над улицей и, казалось, вновь обрушивались вниз, слишком близко к белой, или коричневой, или красной, или серой нефритовой поверхности, а затем яростно били крыльями и снова летели вперед.

Людям приходилось подтягивать ноги во время большей части полета, чтобы не задеть ими за стены.

Дважды их царапало, скребло и стукало о ветки деревьев, когда они пролетали сквозь вершины крон.

Один раз орлицам пришлось резко снизиться, чтобы не врезаться в высокую деревянную раму, построенную по какой‑то причине на крыше.

Затем орлицы потеряли некоторое расстояние до поверхности горы, а двух пассажиров стукнуло с потерей кожи и некоторой толики крови о коричнево‑черный нефрит, бывший, по счастью, гладким.

Орнаментальные выступы сломали бы им кости или нанесли глубокие порезы.

Затем самый нижний уровень, улица Отвергнутых Жертв, названная так по какой‑то так и не выясненной Кикахой причине, осталась позади.

Они пролетели чуть ли не в дюйме над нефритовой оградой наружного края улицы.

Кикаха был настолько уверен, что налетит на неё и будет разорван в клочья, что и в самом деле ощутил боль.

Они падали к реке под крутым углом.

В этом месте река была шириной в милю. На противоположном берегу находились доки и корабли, а подальше от них – другие корабли на якоре. Большинство из них были длинными двухпалубными галерами с высокими кормовыми палубами и одной‑двумя мачтами с прямым парусным оснащением.

Кикаха в два счета увидел все это, а затем, когда орлицы снизились к пятнистой серо‑черной поверхности, сделал то, о чем заранее договорился с Ананой.

Он был уверен, что орлицы попытаются убить их, как только окажутся вне опасности быть пойманными внутри города, и велел Анане при первом же шансе выпустить ноги орлицы и прыгать в воду.

До реки оставалось еще пятьдесят футов, когда Девивара сделала первую попытку достать его клювом. К счастью для её намеченной жертвы, она не смогла достаточно нагнуться, чтобы схватить его.

Огромный желтый клюв рассек воздух в восьми дюймах у него над головой.

– Отпускай! – завизжала тогда орлица. – Ты утянешь меня в воду! Я утону!

У Кикахи возникло искушение именно так и поступить. Однако он боялся, что ей придет в голову очевидное. Если бы она смогла в достаточной мере сохранять высоту, в то время как Антиопа снижалась бы, её голова могла бы оказаться на одном уровне с Кикахой. Тогда Антиопа смогла бы применить против него свой клюв, а потом две птицы могли бы поменяться местами и добраться до Ананы.

Он бросился спиной назад, перекувыркнулся, дважды выпрямился и без всплеска вошел в воду головой вниз. Он нырнул как раз вовремя, чтобы увидеть конец прыжка Ананы. Они находились в 250 ярдах от ближайшей из пяти стоявших на якоре галер. В полутора милях ниже по реке к ним двигались факелы, а под ними шлемы отбрасывали осколки огня, поднимались и опускались весла.

Орлицы теперь перелетали через реку и поднимались ввысь, черные на фоне лунного света.

Кикаха окликнул Анану, и они поплыли к ближайшему судну. Одежда и ножи тянули его ко дну, поэтому он скинул одежду и бросил в глубину большой нож.

Анана сделала то же самое. Кикахе не хотелось терять ни одежду, ни нож, но испытание последних 48 часов и нехватка пищи высосали из него всю энергию. Они добрались, наконец, до галеры и вцепились в якорную цепь, втягивая воздух и не в состоянии сдерживать громкие всхлипывания. Никто не появлялся на палубе корабля установить причину шума. И если там и был сторож, то он спал.

Дозорная лодка быстро двигалась в их направлении. Кикаха, однако, не думал, что его и Анану увидели.

Быстрый переход