-  Георгий Варнац, государь.

    -  Почтеннейший логофет дрома известил меня, что прежде, чем удалиться от мирской жизни, ты служил мечу.

    -  То было давно, - склонил голову монах-василианин, - еще в те годы, когда ваш покойный отец воевал с герцогом Боэмундом. Затем я служил в Херсонесе.

    -  И что же заставило тебя сменить путь воина меча на стезю воина Духа Божьего?

    -  Слишком много крови льется вокруг, - смиренно опуская очи долу, вздохнул Джордж Баренс.

    -  Какой же чин ты имел?

    -  Я был протиктором. [6]

    Иоанн II кивнул.

    -  Ты хорошо знаешь Херсонесскую фему?

    -  Хорошо, мой государь.

    -  Иоанн Аксух сказал, что на твою верность можно положиться, а твои познания в военном деле - не меньше, нежели в богословии.

    -  Это верно, - скромно кивнул монах.

    -  Можешь ли ты сказать мне, что написал о греческом огне император Константин Багрянородный в «Рассуждениях о государственном управлении»?

    -  В этой книге, - нимало не смущаясь внезапным экзаменом, негромко ответил испытуемый, - написанной в назидание сыну, император говорит: «Ты должен более всего заботиться о греческом огне, и если кто осмелится просить его у тебя, как просили часто нас самих, отвергай эти просьбы и отвечай, что огонь открыт был ангелом Константину, первому императору христиан». Великий император в предостережение своим наследникам приказал вырезать в храме на престоле проклятие тому, кто осмелится передать это открытие чужеземцам.

    -  Думаю, мне не стоит тебе говорить, - произнес Иоанн II, изрядно удивленный точностью цитаты, - что в наши дни эти слова звучат столь же насущно, как и в прошлом. Только благодаря греческому огню нам все еще удается сдерживать натиск неисчислимых воинств сарацин на Европу и франкских варваров на наши собственные земли. Однако буду честен с тобой. Очень скоро нашему могуществу может наступить конец.

    -  Господь не допустит поругания верных своих.

    -  Я тоже свято верую в это. И от того, насколько успешно справишься ты с делом, порученным ныне, во многом будет зависеть, явит ли Господь милосердие, или же настолько мы прогневили Всевышнего, что в годину тяжкого испытания он безучастно отвернется от нас.

    При этих словах дверь тронной залы распахнулась, и в нее, сверкая чешуей доспеха, ворвался кесарь Мануил с обнаженным мечом и щитом в руках.

    -  Что это означает, сын мой? - Император вздрогнул и метнул гневный взгляд на вооруженного до зубов наследника престола.

    -  Это я хотел бы знать, что сие означает! - с порога выпалил Мануил Комнин.

    Глава 3

    Что англичанину бизнес, то французу афера, а нам, русским, - дело житейское.

    Народная мудрость толмачей

    Горевшие во мраке кельи свечи выхватывали то сложенные в замок руки с длинными нервными пальцами, то изможденное аскезой вдохновенное лицо с горящим взглядом темных, почти агатовых глаз. От зыбкого, раскачиваемого сквозняком пламени очи эти, казалось, сами были наполнены огнем. Впечатление еще более усиливалось напористой, точно горная река, речью настоятеля Клервоской обители.

    -  Где бы ни была сейчас глава святого Иоанна, она должна быть здесь. Наш мир гибнет. Римский понтифик, точно дитя, упивается новыми игрушками, привезенными ему из-за моря, в то время как христианская церковь поражена симонией, [7] блудом и распрями из-за земель, власти и богатства.