— Ты меня совсем запугал.

— Тебя? У меня такое чувство, словно я побывал в его шкуре, и это мне страшно.

Уголек треснул в камине.

Она взяла его за руку:

— Давай не будем говорить о Прайне или убийствах.

— Как я могу не говорить о них после сегодняшнего вечера?

— Ты прекрасно смотрелся на экране, — сказала она, стараясь отвлечь его от этой темы.

— Да уж, прекрасно. Покрытый потом, бледный и трясущийся.

— Не во время видений, перед ними. Ты очень подходишь для телевидения, даже для кино. Тип мужчины-лидера.

Грэхем Харрис был красив. Густые светло-русые волосы. Голубые глаза. Волевые черты лица. Жесткая кожа с резко прочерченными морщинами, которые оставили долгие годы странствий. Невысокий, худощавый и крепкий. Ему было тридцать восемь, но у него еще проглядывали мальчишеские черты.

— Тип мужчины-лидера?! — произнес он и улыбнулся ей. — Может, ты и права. Что, если я оставлю издательское дело и весь этот грязный психический материал и пойду в кино?

— Будет еще один Роберт Редфорд.

— Роберт Редфорд? Я думал, может, еще Борис Карлофф.

— Редфорд, — настаивала она.

— Подумаем над этим. Карлофф довольно элегантно выглядит без грима. Может, я постараюсь быть как Уоллас Бэри?

— Если ты Уоллас Бэри, то я и Мэри Дресслер.

— Привет, Мэри!

— У тебя действительно комплекс неполноценности или ты культивируешь его как часть своего обаяния?

Он усмехнулся, затем отхлебнул бренди:

— Помнишь тот фильм о морячке Энни с Бэри и Дресслер? Ты думаешь, Энни когда-нибудь спала со своим мужем?

— Уверена!

— Они всегда ссорились. Он лгал ей по любому поводу — и большую часть времени бывал пьян.

— Но по-своему они любили друг друга, — заметила Конни. — Вряд ли они могли бы состоять в браке с кем-нибудь еще.

— Я удивляюсь, как это им нравилось. Он был такой слабый мужчина, а она такая сильная женщина.

— Вспомни, он иногда бывал сильным, в конце фильма, например.

— Что же в этом хорошего для нас?

— Ему следовало быть сильным с самого начала. Он недостаточно уважал себя сам... — Грэхем смотрел на огонь. Он вертел стакан с бренди.

— А что ты скажешь об Уильяме Пауэлле и Мирне Лой? — спросила она. — Они оба сильные. Я знаю, кем мы можем быть. Ник и Нора Чарлз.

— Мне всегда нравилась их собака Аста. Вот это замечательная роль.

— Как ты думаешь, Ник и Нора занимались любовью? — поинтересовалась она.

— Страстно.

— И весело.

— С разными фокусами.

— Именно. — Она взяла у него стакан с бренди и поставила на камин, рядом со своим. Она легко поцеловала его, коснувшись языком его губ. — Полагаю, мы могли бы сыграть Ника и Нору.

— Не знаю. Довольно сложно заниматься любовью и одновременно быть остроумным.

Она села к нему на колени. Обняла его, крепко поцеловала и улыбнулась, когда его рука скользнула к ней под свитер.

— Нора? — прошептал он.

— Да, Ники?

— Где же Аста?

— Я уложила ее спать.

— Как бы нам ее не разбудить.

— Она спит.

— Мы можем травмировать собачку, если она увидит...

— Я уверена, что она спит.

— Да?

— Я дала ей снотворного.