— Я обещаю, — сказала она, испытывая большое облегчение от мысли, что он будет поблизости во время предстоявшего ей разговора.

— Я думала, что ты куда-то уходишь, — сказала она.

— Ухожу.

Он отложил газету и отодвинул ее от себя. Стрелка часов над камином показывала двадцать минут восьмого.

— Что с тобой, Дора? Ты ничего не ела за обедом.

— Я чувствую себя плохо, — сказала она, покачав головой, и снова обернулась к огню. — В котором часу ты вернешься?

— Не знаю. Около полуночи, вероятно.

— Ты идешь к Стэнфорду?

— Я уже видел сегодня Стэнфорда, он мне больше не нужен.

Последовало долгое молчание.

— Он принес сюда деньги? — спросила она, не глядя на него.

— Нет, — сказал Мартин Элтон.

Она слишком хорошо знала его, чтобы поверить.

— Он принес что-то в чемоданчике. Это были деньги?

Теперь Мартин сказал правду:

— Да, он принес около трех миллионов франков. Дело хорошее и безопасное. Клейн легко избавится от них и получится отличная прибыль.

Она едва заметно пожала плечами:

— Это будет твой конец, Мартин! Если тебе пришла охота рисковать, то я тут ни при чем. Мне все надоело.

— Тут нет никакого риска, — сказал Мартин, снова взяв газету. — Итальянец — гений, а для меня это лишь случайное дело, — он говорил извиняющимся тоном. — Я не собираюсь сделать распространение фальшивых денег своим постоянным занятием.

— Где они? Я хочу знать!

Ее голос против обыкновения звучал властно. Целый день она нервничала, и Мартин постарался успокоить ее.

— В матраце моей кровати, — сказал он. — Но пусть это не беспокоит тебя, Дора! Завтра я велю взять их.

Он вышел из комнаты и тотчас вернулся уже в пальто и перчатках.

— Ты не выйдешь из дому? — спросил он.

— Не знаю, может быть, — ответила она, не оглядываясь.

Она услышала звук запираемой входной двери и снова погрузилась в свои безрадостные мысли. Она боялась Мартина, боялась не из-за себя, а из-за человека, которого любила. Мартин стал для нее невыносимой обузой. Он все время следил за ней и подозревал ее. В последние дни она начала ненавидеть его с такой силой, что сама боялась своего чувства. Это он толкал ее на преступления, это он заставлял ее знакомиться с преступным миром. Он сделал ее подобной себе. Так думала она, забывая все, что он в действительности сделал для нее, забывая жизнь, от которой он ее спас, забывая все его внимание к ней, всю любовь и великодушие.

Только бы избавиться от Мартина!.. Она вздохнула при этой мысли, и все ее помыслы, еще неясно осознанные ею, были направлены к одному, вели к одной цели. Через некоторое время она начала спокойно и хладнокровно обдумывать план, в котором до сих пор боялась сознаться себе самой. Он убьет Лэси Маршалта! Она кивнула головой, думая об этом как о чем-то неизбежном. Он угрожал и ей, и она ненавидела его еще больше за его угрозы. Как избавиться от Мартина, как стряхнуть с себя цепи, в которые он заковал ее? Был лишь один выход. Весь день накануне и всю ночь она старалась примириться, привыкнуть к предстоявшему ей позорному поступку.

Через четверть часа после ухода Мартина она направилась в свою комнату, надела пальто и шляпу и быстро сбежала по лестнице.

Сержант, дежуривший в полицейском участке на Уайн-стрит, разговаривал со старшим сыщиком Гавоном, когда бледная молодая женщина быстро вошла в скудно меблированную комнату. Гавон знал ее и любезно поздоровался с ней:

— Добрый вечер, миссис Элтон! Вы ко мне?

Она ответила кивком головы.