* * *

Последним эпизодом из всех неприятностей, подготовленных для Чарова в Ницце, можно назвать его встречу с дивизионным комиссаром Фонтеном. Этот большой человек с рыжей кудрявой шевелюрой, тяжелой ленивой походкой, скорее напоминал мясника, чем полицейского. Одежду на такого не купишь. Чаров почему-то подумал, что и носки ему вяжут специально. Невольно возникало сравнение этого гиганта с сутуловатым, лысоватым, прихрамывающим российским антиподом — следователем Трифоновым. Как тяжело воевать со всеми правоохранительными органами мира! К каждому нужен свой подход.

Комиссар был точен, появился минута в минуту.

— Рад познакомиться с вами, — приветствовал его Чаров.

— Не торопитесь радоваться, — не заботясь о вежливости, проворчал комиссар.

— Серьезно? А я наслышан о вашей оперативности, проницательности и бескомпромиссности. Кажется, вы уже всех поймали и, как кроликов, раскидали по клеткам.

— Мне нужно решить одну дилемму. Не знаю даже, как вас называть. То ли товарищем Чаровым, то ли господином Пуартье. Но об этом позже. Какова ваша заинтересованность в наследстве?

— Не в бровь, а в глаз! Хороший вопрос. Присаживайтесь.

Комиссар сел на диван и пружины уперлись в пол.

— Вы очевидно не знакомы с завещанием моей покойной жены. Мой адвокат вам предъявит бумаги. Я не считаю нашу беседу официальной, протоколов никто не ведет, это мужской разговор, и я даже не счел нужным приглашать защитника, так как скрывать мне от вас нечего. Готов ответить на любой вопрос с полной откровенностью. Что касается наследства. Мне ничего не досталось. Я опекун нашего внука. Потомка династии Ростопчиных. Мне он ближе по крови, мадам Пуартье дальше, но он ей не чужой, а кровный родственник. А по сему я не могу распоряжаться деньгами, если это идет во вред прямому наследнику.

— В таком случае, каким образом братья Берто хотели поделить с вами наследство? Причем это предложение исходило от вас.

— Вот в чем дело! А у вас не возникало желания показать их психиатру?

— Они здоровы, не глупы, осторожны и очень хитры.

— Настолько, что перехитрили самих себя и вас за компанию. Я не имею ничего общего с этими людьми. Знаю, что моя жена их побаивалась и хотела от них избавиться как можно быстрее. Потому и второе завещание положила в банковский сейф, а не передала Борису, испугавшись, что тот его уничтожит. Оказавшись выкинутыми за дверь, они решили отомстить всем без разбора. И вам в том числе, делая из солидного человека идиота.

— Выбирайте выражения.

— Я вас таковым не считаю. Иначе мы говорили бы в присутствии адвокатов.

— У них имелась возможность шантажировать вас?

— С какой целью?

— Чтобы поймать вас на крючок, если уберут с дороги хозяйку.

— Для этого надо иметь основания. Тот самый крючок. Но я не понимаю, из какого материала они могли его слепить.

— Из того, как родилось ваше двойное…

— Спасибо, комиссар, что просветили, — не дал ему договорить Чаров. — Буду знать. Но у меня есть только одно гражданство, и оно французское. Российским законам я не подчиняюсь. Могу лишь добавить, что на день регистрации нашего брака с мадам Пуартье был еще жив мой брат, тоже Геннадий. У нас любят давать братьям одни и те же имена. Но, к сожалению, он был очень болен. Рак крови, и он умер. Теперь в России не существует больше ни одного Геннадия Устиновича Чарова. Однофамильцы не исключены, но если они живы, то вы можете установить с ними связь и даже пообщаться.