Сэмлор сбросил тело в люк, убедившись, что охранник мертв. Он молил бога, чтобы убитый человек не был другом Хорта. Сэмлор симпатизировал простым людям, не принадлежащим к официальному культу, олицетворением которого являлся Лорд Тудхалиа. Но, украв ребенка, принадлежащего Дому Кодриксов, они поступили очень плохо.

Храм состоял из единственного круглого зала. Крыши над ним давно не было, а колонны, которые когда-то подпирали ее, превратились в руины; но полуразрушенная стена все еще стояла между их остатками, готовая вот-вот рухнуть. Стена когда-то была построена таким образом, что занимала только три четверти окружности. Остальная часть зала, составлявшая дугу в 90 градусов, выходила непосредственно к воде, которая плескалась совсем рядом с фундаментом здания. А невдалеке от входа в бухту, чернея на фоне фосфоресцирующего течения, плавно обтекающего его, стоял траулер. Парус на судне был убран, чтобы начавший крепчать бриз, не увел судно обратно в море.

Где-то около храма послышались звуки. Возможно, мыши или собаки; а может, бродяги, ищущие хоть какое-то подобие крова.

Хотя вряд ли. Ничего из того, что сообщил ему Хорт, не давало оснований предположить, что к церемонии, намеченной на полночь, будут привлечены какие-то другие люди, кроме тех, кто увез Стар в Гавань Смерти. Ясно, что не все Сетмуры будут участвовать в обряде, а лишь те несколько, что откололись от своего клана. Лучшего места для свершения обряда не найти, а тот факт, что в храме был выставлен охранник, подтверждал предположение, что люди, удерживавшие Стар в плену, привезут ее именно сюда.

Сэмлор скользнул обратно в люк тем же путем, каким пришел сюда. Он засунул конец ножа между дверцей люка и рамой. Таким образом дверца оставалась слегка приоткрытой, и в образовавшуюся щель Сэмлор мог слышать и даже видеть все происходящее, не боясь быть обнаруженным при свете дымящих светильников. Кроме того, сам альков представлял своего рода укрытие. Сэмлор принялся ждать с терпением и хладнокровием пресмыкающегося. Сначала появились неясные силуэты каких-то людей. На них были платки и обтягивающие панталоны, вроде тех, что носили гвардейцы. Эти люди начали суетливо сновать в пространстве, ограниченном полем зрения Сэмлора. Они тихо переговаривались между собой. Неожиданно один их них повысил голос, сказав слово, которое, возможно, могло означать имя.

— Шаушга! — Остывающий у ног Сэмлора труп ничего не ответил.

Затем послышался скрежет о дно у берега причаливающего судна. Раздались голоса, преимущественно мужские. Воды между полом храма и Причалившим траулером не стало видно, когда около дюжины людей спрыгнули с борта судна. По каменному полу зашаркали тяжелые ступни босых рыбаков. Зажженная масляная лампа заставила Сэмлора зажмуриться, словно от солнечного света.

Бейсибец в красных одеждах внес и опустил в центре зала ношу. Это была Стар, вернее, это должна была быть Стар. Девочка тоже была одета в красное. Ее волосы были уложены короткими завитками.

— Я не хочу, — плача, но довольно отчетливо произнесла она. — Я хочу спать. — Она отказывалась стоять на ногах и повалилась на пол, когда бейсибец усадил ее.

Человек в красных одеждах и женщина, которую, как и прочих, невозможно было описать в этом полумраке из черных и коричневых теней склонилась над ребенком. Они одновременно говорили что-то назидательное на бейсибском и смеси местных диалектов. Последние были почти также непонятны Сэмлору, как и первый, из-за акцента и плохой акустики. Человек в красном держал Стар за плечи, скорее уговаривая, чем пытаясь поставить на ноги.

Траулер отошел от берега, оставаясь в бухте, но Сэмлор уже больше не мог видеть его со своего поста наблюдения. Сирдонец находился в готовности, которая, правда, не была еще состоянием натянутой тетивы перед выстрелом. Несомненно, здесь готовилось убийство, и все-таки Сэмлор продолжал ждать.